Книга Любовь со вкусом клубники, страница 37 – Вероника Ольховская

В глазах Львинского блеснул озорной огонёк.

Чуткие движения его тела, сменились нарастающей требовательностью. На коже оставались красные следы от его пальцев, но мне совершенно было не больно. Я уносилась на волнах эйфории, полностью подчиняясь безрассудно горящему мужчине.

Через час мы счастливые уже сидели в такси, которое везло нас в лучший банкетный комплекс города — «Белград».

Благодаря комфортной погоде, празднование поводилось в отдельно стоящем здании, больше похожем на огромный шатер. Рядом с ним располагалась площадка для выездной церемонии с роскошной аркой, украшенной живыми цветами, стульями для гостей и зоной фуршета.

Антон крепко взял меня за руку, ведя вперед. Несмотря на то, что я за последнее время сблизилась с компанией Львинского, внутри бил мелкий мандраж, спутанный с застенчивостью и скованностью.

— Через 10 минут начало, а вы только заявляетесь! — сказал Астахов, приближающийся к нам. Было совершенно не привычно видеть его в рубашке и брюках.

— Пробки. — усмехнулся Антон, лукаво посмотрев на меня. Я легко толкнула его в бок, закатив глаза.

Сев на свои места, меня не покидало чувство будто за нами постоянно наблюдают. Осмотрев всех присутствующих, столкнулась взглядом с знакомой блондинкой с фотографий, найденных в спальне Львинского.

Неприятное предчувствие кольнуло грудь, но я не успела об этом задуматься — в проходе появилась невеста.

Красивая, в белом кружевном платье со шлейфом, Карина не шла, а плыла, заставив всех гостей ахнуть от удивление. Рядом с ней шёл папа, который раскраснелся от волнения. Он нежно держал свою дочь за руку, уверенно ведя ее в светлое и счастливое будущее.

На глаза невольно наступили слезы от принятия того, что у меня никогда так не будет. Даже если отец захочет возобновить отношения, это не повлияет на то, что мы давно уже стали чужими людьми.

Красивая музыка, речи влюблённых и заветные «да». Все аплодировали, снимая на камеры, а я просто наслаждалась таким красивым романтичным моментом, будто окунувшись в мелодраматичный зарубежный фильм.

После официальной части следовал банкет. Нас с Антоном посадили рядом с Димой и Лешей, которым, казалось, все это было совершенно не интересно.

— Как думаете, — заговорщически прошептал Астахов. — сколько они ввалили в эту показуху?

— Почему показуха? — удивился Антон.

— Хочешь сказать, что человек в здравом уме и твёрдой памяти в бухаловку вольет около миллиона рублей?

— Это же память. — снисходительно ответила я.

— Да ну вас. — Дима махнул рукой. — можно на эту сумму приобрести шикарный отдых на берегу какого-нибудь моря, а не обхаживать малознакомых родственников.

— Мне кажется, — влез Лёша. — на эту тему можно бесконечно спорить. Лично я не против закатить такую же пирушку на свою свадьбу.

— Ой все. — Дима театрально закатил глаза, уткнувшись в телефон.

Вкусные блюда, шикарный ведущий с интересной программой, изумительный первый танец молодых. Все было выполнено на таком высоком уровне, что иногда буквально захватывало дух.

Антон практически все время был напряжен, оглядываясь по сторонам. Я пыталась поймать его взгляд, но ни разу так и не поняла, на кого он смотрит.

«Не придумывай того, чего нет», — успокаивал меня внутренний голос. Но волнение полностью не уходило, поэтому я осмелилась и выпила пару бокалов шампанского.

— Антон Сергеевич, можно пригласить вашу даму на танец? — вежливо спросил Лёша, протягивая мне руку.

— Конечно. — Львинский прошёлся по нему взглядом и согласно кивнул.

Я удивилась, что он так спокойно к этому отнёсся, но решила не зацикливаться на этом.

— Я утряс все вопросы и в следующий понедельник у тебя вылет в Москву. — Полянский нежно прижал меня к себе, ведя.

— Спасибо. — ответила я, пытаясь не смотреть на него.

— Ты прекрасно выглядишь. — Лёша перешёл на шёпот, но меня совершенно не зацепили его слова. — В последнее время буквально расцвела.

— Садовник хороший. — жеманно улыбнулась я, пытаясь показать своё отношение к его комплиментам.

Песня продолжалась слишком долго и я порядком устала, желая вернуться к Антону. Аккуратно высвободившись из объятий Полянского, пошла к своему столику и неожиданно врезалась в официантку, несущую поднос с закусками.

— Простите, простите. — извиняющееся произнесла она, снимая с моего платья тарталетку.

— Все в порядке? — подбежал Леша.

— Все хорошо. — дрожащим голосом произнесла я. — Сейчас схожу в уборную и все отмою.

— Если не получится, — тараторила девушка. — найдите меня, я отведу вас в нашу подсобку. Там есть отличный пятновыводитель.

Я молча кивнула ей, направившись в дамскую комнату.

— Ну почему именно я? — шипела сама на себя, пытаясь оттереть пятно от соуса от платья. — Какая же ты неуклюжая, Голубева.

Теперь на моем наряде красовалось большое пятно. Тяжело вздохнув, решила зайти в туалет. От нервов живот всегда ужасно схватывало.

Дверь открылась и послышался звук каблуков и женский голос.

— Неужели ты думаешь, что он с ней от большой любви? — ехидно произнесла одна.

Я не хотела вслушиваться, но невольно внимание напряглось.

— А что, хочешь сказать нет? — ответила другая, включая воду. — Они даже съехались. Я не думала, что после тебя он на это рискнёт.

— Съехались. — злой смешок. — А на работе он задерживается со мной, вешая ей лапшу про неотложные дела.

— Да ладно? — удивление. — Так что ж он до сих пор не порвал с ней? Вернулся бы к тебе.

— Антончик, думает, как ей об этом сказать. Он слишком сердобольный. Любит заботиться об убогих.

Сердце, бившееся со скоростью света, упало в пропасть моих чувств. Дышать становилось труднее, но я со всех сил обняла себя руками, пытаясь не выдать того, что нахожусь в кабинке.

— Ты бы знала, какой у нас секс. — продолжала Мила. — Он так и говорит, что после этого мясокомбината близость с нормальной девушкой приносит ему несравнимую разрядку.

— Я в шоке. Мне даже ее немного жаль. Так смотрит влюблённо на него, а он взглядом тебя ищет.

— Сама виновата, дурочка. Нужно было думать, что такой мужчина не для неё. — Мила вздохнула. — Антончик рассказал, что эта клуша ему в любви призналась, а он даже «я тоже» ответить не смог.

Одинокая слеза спустилась по щеке, но я быстро ее стёрла.

«Прекрати верить их словам», — кричало подсознание. «Сказать можно все, что угодно».

— Какой ужас. — ответила Миле девушка, когда они вышли из уборной.

Постояв немного в кабинке, решила найти Антона и потребовать объяснений.