Книга Последняя миссия, или Мир сомнамбул, страница 24 – Гордон Диксон

Рейф едва слышно рассмеялся, на большее у него не хватило сил.

— Душа в теле еле-еле, — прошептал он.

— Слабость пройдет, — поучающе заметила Габи. Мартин промолчал. Лукас не сводил с Рейфа янтарных глаз.

Рейф едва заметно покачал головой.

— Нет, — произнес он. — Меня здорово обломали. Я вдруг вспомнил о смерти. Знаете, когда-то я верил, что меня нельзя убить. Я что-нибудь говорил в бреду?

— Вы все время с кем-то сражались, — ответила девушка. — И еще все повторяли странные слова: «Богам не больно» и «Боги не умирают». — Она, чуть нахмурив брови, с интересом смотрела на него.

— Когда-нибудь мы все станем богами, — прошептал Рейф. — Все мы. Но не сейчас. Пока мы просто люди. Жаль, но это факт. Мы простые смертные. А я всего лишь человек. Но дайте мне время, и, возможно, я снова смогу стать лучшим из лучших.

Габриэль нахмурилась еще больше и положила ладонь ему на лоб.

— Холодный, — пробормотала она, — похоже, лихорадка спала. Как вы себя чувствуете?

— Сознание вернулось. Не беспокойся. Хотя, если честно, чувствую себя отвратно. Словно получил хороший удар под дых. Мне напомнили о том, что я лишь человек и мне дозволено далеко не все. Да, я человек, но мне ничего не остается, как сразиться с богами. Мы все здесь всего лишь люди, но мы должны сразиться с богами. Так было всегда, вот почему нужны новые поколения, постоянно сменяющие друг друга: им суждено занять место тех, кого боги смяли и победили. Но когда-нибудь мы непременно станем сильнее, и нам не придется умирать так рано.

Мартин откашлялся и впервые с того момента, как Рейф очнулся, подал голос:

— Он еще бредит, Габи.

— Нет. Ты тоже всего лишь человек, Мартин, — возразил Рейф. Он перевел взгляд на волка. — Лукас понимает.

Волк никак не отреагировал на его заявление.

— Лукас? — позвал Рейф с самого дна сознания.

— Я здесь, — тотчас откликнулся волк на том же безмолвном языке.

Рейф снова взглянул на Габриэль и Мартина.

— Мне гораздо лучше, просто теперь я верю в Тебома Шанкара, или Старца с Горы, называйте, как хотите. Вот и все. Но это не Аб Лизинг, Мартин.

— Как ты можешь быть уверен в этом? — Мартин приподнял брови.

— Я уверен в нашей цели. — Рейф с трудом приподнялся на локтях. — Помогите мне выбраться отсюда. Хочу побыть на воздухе, взглянуть на солнце. Если я буду валяться в самолете, то никогда не справлюсь с этой проклятой немощью.

Мартин помог ему спуститься на землю. Габи передвигалась с такой легкостью, словно никогда и не была парализована. Свежий ветерок, приятно холодивший лицо, сотворил чудо — Рейф ожил. На лужайке Мартин с Габи развели небольшой костерок, из скатанных одеял устроили уютное ложе, над которым натянули тент.

— Я голоден, — с улыбкой сказал Рейф. Он повернулся к Габи, девушка смущенно пожала плечами.

— У нас только неприкосновенный запас, который мы обнаружили в самолете, сказала она. — Сухари и вода. Я могу приготовить кофе или чай.

Рейф удивленно смотрел на нее.

— И это все, чем вы питались эти пять дней? Жалким самолетным «НЗ»? — Не договорив, он осознал, что так оно и есть.

Пребывая по ту сторону реальности, он не нуждался в пище. Если он голоден, то что уж говорить о Мартине и Габи; они, должно быть, умирают от голода. Рейф повернулся к волку, который позевывал с самым безразличным видом.

— В чем дело, Лукас? Неужели ты не мог поймать кролика или куропатку?

— Рядом нет добычи, — неожиданно прохрипел волк. — Я не оставлю Габи.

— Конечно. — Рейф разозлился на собственную недогадливость. Для охоты надо было углубиться в лес. Взрослый матерый волк должен здорово потрудиться, чтобы прокормить хотя бы самого себя.

— Лукас не ел даже сухарей, — сказала Габи. — Я предлагала, но он отказался.

— Знаю, — пробормотал Рейф. — Я просто не подумал.

Его усадили у костра, укутали в одеяло; он жевал сухарь, запивая горячим черным кофе, который приготовила Габи. Крошечного сухарика было явно недостаточно, чтобы насытиться; но вместе с кофе в Рейфа словно влилась порция свежей крови, тотчас забурлившая в жилах. Мартин устроился напротив. Вскоре до Рейфа донесся легкий храп.

— Пять дней, — прошептал Рейф, когда Габи с чашкой кофе в руках села рядом с ним. — Слишком долго для такой важной шишки, как Мартин, его должны были хватиться. Он не пытался улизнуть?

— Он ничего не говорил, — ответила девушка. — Я научила его естественному сну в дневное время, чтобы уменьшить влияние энерговолн. Мне кажется, он на многое изменил свои взгляды. — Она с любопытством посмотрела на Рейфа. — А что заставило вас изменить свое мнение о Тебоме Шанкаре?

Рейф улыбнулся. Он не сознавал, сколь зловеща его улыбка, пока не заметил недоумение, написанное на лице Габи.

— Мои взгляды изменились благодаря галлюцинациям. Кто бы или что бы ни стояло за всем этим, две вещи совершенно ясны. Во-первых, он существует; во-вторых, он достаточно могуществен. Иначе бы никогда не смог воздействовать на меня в такой степени.

Габи сидела скрестив ноги; рука, в которой она держала чашку, опиралась на колено; распущенные волосы закрывали лицо девушки. Она откинула прядь и пытливо взглянула на Рейфа.

— На вас столь непросто оказать воздействие? Он кивнул.

— Да. И на то есть причины. Я всю жизнь был победителем. А это всегда укрепляет веру в себя. Меня нельзя сбить с толку мистикой.

— Откуда вы? — Глаза Габи были карими с черными искорками, он раньше не замечал этого.

— Отовсюду, — ответил Рейф. — Мой отец был архитектором… Свен Харалд… Габи задумчиво нахмурила лоб.

— Ах да, он построил комплекс страховых компаний в Токио.

— И много чего еще. Отцу приходилось постоянно перемещаться. Мы с мамой всюду сопровождали его. Я был вынужден то и дело менять школы. Это способно надломить любого ребенка. Но я уцелел. Благодаря своей реакции.

— Да, — прошептала Габи. — Аб говорил, что вы невероятно быстры. Но мне казалось, это должно быть видно сразу… то есть я думала, что смогу заметить, насколько вы проворнее других. Но ничего особенного не увидела. Единственное, что бросается в глаза, — это ваше умение выходить победителем, всегда и во всем.

— Правильно, так и должно быть.

— И вы хотите сказать, что только быстрота реакции помогла вам с легкостью переносить переезды с места на место?

— Только это, — согласился Рейф. — Хорошая реакция помогает в любом возрасте. Когда ты мал, одной силы недостаточно — всегда есть те, кто старше, выше, сильнее, и с ними надо уметь справляться. Но когда ты быстр, всех можно обвести, увернуться. Хотя для своего возраста физически я был неплохо развит. Но от этого было мало толку, пока я не подрос. В детстве я обходился только своей реакцией… и умом.