Онлайн книга «Безумие на двоих»
|
Поднимаюсь к себе неторопливо, с негромким щелчком опускаю вниз ручку и никак не ожидаю увидеть в спальне Матвея, по-хозяйски развалившегося в моем кресле и жующего тонкую соломинку. Его густые черные, словно смоль, волосы растрепаны, как будто кто-то намеренно ерошил их пальцами, а в темно-карих глазах гуляют опасные золотистые всполохи. И это выдергивает меня из равновесия. Выбивает из колеи, вынуждая до крови прикусить нижнюю губу. Во рту все пересыхает, как будто я не пила неделю. Сердце громыхает в грудной клетке. И я никак не могу собраться с мыслями, пока Зимин-младший открыто наслаждается моим ступором. – Что хотел? – Ничего. Вещи твои вернуть. Ухмыляется издевательски. Расставляет широко ноги, подается вперед, упирая локти в колени, и кивком указывает на пол, где валяется мой расстегнутый рюкзак. И я до противного тремора боюсь спрашивать, на месте ли мой дневник. – Как прошла пара, сестренка? Небрежно интересуется Мот, а у меня от набившего оскомину обращения все внутри клокочет и кипит, провоцируя нешуточную бурю. И я стряхиваю с себя гипнотическое оцепенение и складываю руки на груди в защитном жесте. – Без твоей ненависти и косых взглядов Крестовского? Скучно. Собираюсь пустить еще какую-нибудь шпильку и набираю в легкие воздуха, только вот атмосфера в комнате резко меняется. Матвей порывисто встает, пугая меня исходящей от него злостью, стены начинают давить, а просторная спальня вдруг становится слишком тесной для нас двоих. – В следующий раз мы это обязательно исправим. Совершенно серьезно обещает Зимин-младший и походя мажет большим пальцем по моей нижней губе, отчего растекшийся по ладоням страх переплетается с жидким огнем, разливающимся внизу живота. И я примерзаю к мягкому пушистому ковру, пока Мот сваливает, громко хлопая дверью и витиевато матерясь. Раз. Два. Три. Четыре… Делаю несколько глубоких судорожных вдохов и бегу проверять содержимое своего многострадального рюкзака. Странно, но в нем нет ни дохлых жаб, ни гадюк, ни еще какой-нибудь гадости. Конспекты целехоньки – без вырванных страниц или испортивших ровные строчки чернил. И даже дневник никуда не делся. Я с трудом верю, что Матвей не воспользовался таким удобным моментом, чтобы нарыть на меня компромат, и еще долго сижу на корточках, не в силах унять лихорадочное сердцебиение. Пропускаю ужин, соврав маме, что поела до их возвращения, рано ложусь в кровать, натягивая одеяло до подбородка, и не могу сопротивляться опутывающей меня прочными сетями дремоте. Организм слишком устал, чтобы выдержать еще один раунд против такого соперника, как мой будущий сводный брат. – Доброе утро, дочь. Надеюсь, у тебя никаких важных планов? Сережа хотел провести день с семьей. Вместе с солнечным светом, пробирающимся в окно, мама будит меня тихим стуком и выглядит цветущей, как никогда. Запахивает полы длинного атласного халата благородного винного цвета и улыбается. Мне же хочется, как в детстве, добавить капельку йода на хлеб, когда она отвернется, сослаться на повысившуюся температуру и валяться в постели, изображая слабость и простуду. Только вот Мот пристально следит за каждым моим движением, и я никак не могу решиться провернуть шалость у него под носом. Спалит ведь. Так что после сытного завтрака дом мы покидаем вчетвером и живо трамбуемся в блестящий отполированными боками джип, который невероятно идет Зимину-старшему. По крайней мере, представить этого уверенного в себе мужчину за рулем другого автомобиля я не могу. – Не поверишь, Вер, я впервые взял отпуск за последние три года. С теплотой в бархатном баритоне сообщает маме Сергей Федорович, умело управляя огромным черным внедорожником, и что-то негромко мурлычет, как большой сытый кот. В то время, как мы с Матвеем сидим одинаково хмурые сзади и вынужденно делим наполненное электричеством пространство. Нет сомнений, дотронься я до Зимина-младшего, между нами проскочит убийственной силы разряд. – И я лет пять в отпуске не была до нашего с Сашей переезда в Москву. Без тени сожаления по поводу бывшей работы, на которой она зачастую задерживалась дотемна, говорит мама и с искренним интересом рассматривает устремляющиеся в небо высотки. Прижимается носом к стеклу и испуганно ойкает, когда наш джип неожиданно кидает в сторону. Потому что из ниоткуда выскакивает ярко-желтый спорткар и хамовито подрезает дисциплинированных водителей. Ну, а я больше ничего не вижу, потому что меня подбрасывает над сидением и швыряет Матвею прямо на колени. И я утыкаюсь носом в его потертые джинсы и чувствую, как меня надежно придавливает сверху тяжелой рукой. Жарко. Неправильно. Стыдно. – Урод! – Дура! Обмениваемся любезностями хриплым шепотом, как только нажим его пальцев ослабевает и я торопливо занимаю прежнее место. И, как по команде, натягиваем на хмурые лица фальшивые улыбки, стоит встревоженной маме к нам повернуться. – Дети, вы в порядке? – Да. – Да. Повторяю за Мотом нестройным эхом и замолкаю до конца дороги, как будто губы спаяли клеем. Ни за что не признаюсь, что в груди сейчас взрываются разноцветные фейерверки, заставляя сердце замирать пойманной в силки птицей. А на горизонте уже маячит многоэтажный торговый центр, где можно найти все, начиная от самых дешевых канцелярских принадлежностей, заканчивая баснословно дорогими Ролексами. Где можно потеряться от разнообразия еды в ресторанном дворике, сыграть в боулинг на минус первом этаже или зависнуть в кинотеатре на четвертом. И, пока я перебираю в уме варианты возможного времяпрепровождения, Зимин-старший ловко толкает джип вперед и виртуозно занимает освободившийся пятачок недалеко от входа. Так, что нам не приходится долго идти, чтобы попасть внутрь. – Опять шоппинг? – неверующе выпаливаю я, когда мы вчетвером останавливаемся у бутика с одеждой из Милана, и с восхищением залипаю на струящихся платьях, которыми хвастаются безликие манекены. – Конечно. Вы с мамой должны быть самыми красивыми на свадьбе. Безапелляционно заявляет Сергей Федорович и осторожно подталкивает меня вперед – к разноцветному великолепию из атласа, шифона и органзы. Я же скорее упаду в счастливый обморок, чем сделаю выбор между ярко-синим и насыщенным изумрудным нарядом. – Как думаешь, что подойдет твоей сестре, Матвей? Вот черт! Оборачиваюсь нарочито медленно, мысленно ругая за непрошеное вмешательство маму, и застываю, приготовившись к очередной подколке или оскорблению. Ковыряю носком белоснежных кед полированный пол и с удивлением наталкиваюсь на абсолютно серьезного Мота, не собирающегося шутить на тему содержанки из провинции. – Вот это. Примерь. |