Книга Тайну прошепчет лавина, страница 26 – Людмила Мартова

Сергей внимательно смотрел на Ирину, словно та могла объяснить, что происходит, но хозяйка турбазы хранила молчание. Лицо ее было непроницаемо.

– А правда, что могло так расстроить Карину? – удивленно спросил Айгар. – Мы все здесь, приезжих на склоне из-за погоды нет, не из-за невозможности же встать на лыжи она рыдает.

– Она – менеджер по туризму, может быть, хотела заключить с владельцем базы какой-то договор, а он отказался? – неуверенно предположила Кайди.

– Рыдать из-за работы? – в голосе Эдика сквозило недоверие. – Да ну, что вы, право слово. Хотя этот товарищ такое хамло, что все может быть. – Он церемонно склонил голову в сторону обернувшейся на него Ирины. – Простите великодушно, что я так о вашем муже.

– Вы его совсем не знаете, – с неожиданной злобой в голосе ответила Девятова. – Вы мизинца его не стоите, ясно вам?

– Да куда уж яснее, – Эдик вдруг засмеялся. – В общем, вся ваша семья может заставить плакать, что для держателей турбазы очень странно. Вы ублажать должны гостей, а не оскорблять.

– Вы первый начали, – спокойно пояснила Ирина. – И, пожалуйста, не надо мне говорить, что я должна делать, а я тогда не буду вам говорить, куда вам идти. Эта ваша Карина мертвого достанет. Так что сама виновата. Наверняка.

– Хамите, – сообщил Эдик.

– Так поплачьте.

– Да нет, плакать я, разумеется, не стану.

Патриции надоело слушать. Она вообще не любила конфликтов, к тому же отчего-то ей было жалко Карину. В увядающей женщине было что-то печальное, как в надломленном цветке, хотя когда-то она совершенно точно была свежа и красива. Отодвинув тарелку с кашей, Патриция встала из-за стола, вышла в коридор и подошла к нужному ей номеру. Постучала в дверь.

– Карина, у вас все в порядке?

Из-за двери продолжали доноситься сдавленные рыдания, словно находящаяся в комнате женщина давилась слезами.

– Карина, вам помочь?

– Отстаньте от меня! – закричала вдруг из-за двери та. Вернее, даже не закричала, а завизжала. У Патриции моментально заложило уши. – Не притворяйтесь добренькой! Вам не может быть до меня никакого дела! И вы ничем не можете мне помочь! Никто не может!

– Карина, вам нужно успокоиться. Хотите, я принесу вам воды? Или, может быть, у Сергея есть какие-то таблетки. Он же врач.

– Мне не нужен врач! – снова закричала женщина из-за двери. – Мне никто не нужен! Я уеду, уеду. Я зря приехала.

Патриция вздохнула. Происходящее за закрытой дверью было истерикой. По опыту она знала, что лучший способ ее прекратить – не обращать внимания. Дойдя до кухни, она налила стакан воды, вернулась к номеру и поставила стакан под дверь.

– Если захотите пить, тут вода, – коротко информировала она и вернулась за стол в гостиную, где все уже вернулись к своим разговорам, видимо, тоже решив не обращать на Карину и ее терзания никакого внимания.

Патриция заканчивала завтрак, когда позвонил шеф.

– Как горные лыжи? – спросил он несколько смущенным голосом, по тону которого Патриция сразу поняла, что найденное утром в посте задание – не последнее.

– А как Мексика?

– Что у тебя за дурацкая привычка отвечать вопросом на вопрос. Мексика прекрасно. Днем до двадцати восьми, ночью двенадцать. И как говорится в одном старом фильме, Стамбул – город контрастов. В моем случае Стамбул меняем на Мехико и Канкун, контрасты оставляем. Нет, правда, как у тебя дела?

– Нормально. На лыжи встала и тут же упала. К счастью, обошлось без травм. Второй день минус двадцать пять и жуткий снегопад, склон закрыт, так что я валяюсь в кровати и бездельничаю.

– То есть если я тебя попрошу быстро сделать отчет по последним инвестициям, ты не сочтешь меня свиньей?

– Я сделаю, – засмеялась Патриция. – Я окончательно поняла, что отдыхать совсем не умею, так что в районе обеда все вам пришлю. Привет Наташе и Максимке.

Наташей звали жену начальника, а Максимка был их одиннадцатилетним сыном, которого Патриции частенько доводилось отвозить на соревнования и занятия. Обычно это делал водитель, но иногда машина была занята, и тогда Патриция приходила на помощь.

– Они тоже передают тебе привет. И да, еще забронируй мне билеты в Женеву на 28 февраля.

– На одного? Отель, как обычно?

– Да. Жду.

Шеф отключился, забыв попрощаться. Впрочем, в его кругу вообще была в норме, нет, не невежливость, скорее, стремительность мысли. Патриция к этому давно привыкла и не обижалась.

– Ваш друг в Мексике? – спросил ее Павел. В его голосе было что-то странное. Разочарование, что ли.

– Это не друг, это начальник, – пояснила Патриция и залпом допила кофе. – Конечно, я в отпуске, но есть срочные поручения, так что пошла работать.

До обеда Патриция собрала все необходимые данные. Куда-то звонила, кому-то писала, выстраивала кривые и смотрела графики. Она так погрузилась в работу, что, пожалуй, предпочла бы даже не обедать. Она очень любила состояние потока, в которое погружалась, когда работа спорилась. Все выходило ловко, как это называла когда-то бабушка, «к рукам». Оставалось только оформить отчет, причем именно в той логике, которую ценил шеф, но Ирина Девятова постучала в дверь, сообщив, что обед подан, и Патриция позволила себе сделать перерыв, раз уж она в отпуске.

Карина к обеду так и не вышла, правда, рыдания из ее комнаты больше не доносились. Похоже, женщина успокоилась. Что именно стало причиной столь сильного горя, Патриция понятия не имела, впрочем, ее это и не касалось. Во всей сгустившейся атмосфере, в которую был погружен дом, вообще витало что-то странное. Впервые встретившись, обитатели «Оленьей сторожки» как будто были связаны какими-то невидимыми, но неразрывными нитями, словно были знакомы в какой-то из прошлых жизней. Ну, это если верить индусам, что прошлые жизни действительно существуют, разумеется.

После обеда, который не запомнился ничем выдающимся, Патриция вернулась в свою комнату и снова с головой погрузилась в работу. Снег за окном все валил, хотя его завеса, пожалуй, стала не такой плотной, и сквозь нее можно было теперь рассмотреть очертания елок и границу земли и неба. Мороз потихоньку тоже спадал. По крайней мере, сейчас градусник за окном показывал уже минус пятнадцать градусов.

Патриция была готова задернуть штору и вернуться к работе, но какое-то движение в сугробах привлекло ее внимание, заставив вглядеться внимательнее. На краю дорожки, ведущей к оленьей ферме, обнимались двое мужчин. В одном безошибочно угадывался сторож Федор Игнатьевич, явно испытывающий переизбыток чувств. Он то размыкал объятия, притоптывал, хлопал себя по плечам и коленкам, то снова бросался на плечи второму мужчине, высокому, одетому в синий пуховик. Такой носил Айгар Ратсепп, но и у владельца базы Олега Девятова тоже, кажется, была такая же куртка и похожее телосложение. А еще у Сергея. Или у Сергея куртка зеленая?