Книга Эксплеты. Совет Девяти, страница 103 – Ирина Фуллер

Когда они проехали нужные ворота, Пилигрим велел извозчику завернуть за угол и остановиться.

– Там засада, – сообщил наконец он.

Омарейл посмотрела на Мая, затем на Смоль. Та глядела большими испуганными глазами, и принцесса чувствовала искреннее непонимание. По крайней мере, Смоль была ни при чем, а то пришлось бы собирать осколки сердца друга.

– Я полагаю, твои родители, Смоль, вызвали гвардейцев из-за статьи, которую прочитали в газете.

– Май рассказал мне, – едва не плача ответила та, крепче прижимаясь к молодому человеку.

Тут в беседу включился Белория. Он воспользовался тем, что Смоль сидела рядом с ним, поднял пальцем ее подбородок и заглянул в глаза. Эмоции на лице девушки сменялись одна за другой.

– Вы сейчас пойдете домой, но обойдете квартал, чтобы появиться с северной стороны, – в это же время говорил он, – и скажете, что на празднике были Май и двое его друзей, постояльцы отеля. После ассамблеи вас довезли до угла на Якорной улице и высадили. Повозка отправилась в другую сторону, вы не знаете куда. Вы сможете это сделать? Ради Мая?

Смоль кивнула.

Омарейл не смогла смотреть на сцену прощания влюбленных. Когда девушка ушла, Май забрался на свое сиденье с ногами и бездумно уставился в обитую плотной тканью стенку салона. Белория, велев извозчику отвезти их на свою виллу, окликнул юношу, встретился с ним взглядом и сказал пару успокаивающих слов. Тело Мая заметно расслабилось, он чуть улыбнулся. Пока они ехали, молодой человек уснул.

– Что вы с ним сделали? – шепотом спросила принцесса.

– То, что не сделали вы, – отозвался Белория. – Не нужно, чтобы мальчик ударился в истерику. Чувствуя себя спокойно и уверенно, он справится с ситуацией лучше.

Она нахмурилась.

– Я совершил хороший поступок, Ваше Высочество, из лучших побуждений, поверьте. Не надо искать подвох в каждом моем действии.

– У нас с вами разные представления о том, что такое хорошо, господин Белория, – отозвалась Омарейл, глядя в сторону.

– Не настолько, Ваше Высочество, не настолько.

Его многозначительный тон заставил ее судорожно вздохнуть и заговорить о другом:

– Как ты вообще что-то заметил, Пилигрим?

– Профессиональное чутье, – буркнул он, а затем нехотя пояснил. – В первую очередь не было слышно собак, обычно они лаяли на каждую повозку. Кто-то о них позаботился… Просто поверьте, у меня нюх на такие вещи.

– Значит, нам туда не вернуться? – грустно спросила принцесса. – А ведь там все наши вещи. Неужели мы так их и оставим?

– Все самое ценное у меня с собой. У Мая, надеюсь, тоже. Ваши наряды – восполнимая утрата.

– Моя лала… – выдохнула она, понимая, что никто не станет рисковать ради кусочка деревяшки.

– Купите новую, – отрезал гвардеец. – А мы завтра выедем с самого утра. Белория, все готово?

Тот кивнул.

Омарейл думала о предложении написать послание Королю. Представляя себе этот нелепый текст, она дошла до самых чудных вариантов. Однако размышления об этом привели ее к блестящей идее. И Омарейл, чуть улыбнувшись, попросила гвардейца забрать у нее перед отъездом письмо для отца.

Встав с рассветом, принцесса написала несколько строк и, вложив лист в конверт, передала письмо Пилигриму.

Гвардеец и его подопечный отбыли с пирса на яхте Белории в семь утра. Глядя им вслед, жмурясь от бликов раннего солнца на воде, Омарейл подумала о том, каким незначительным казался ей Остраит и сколько в нем произошло! Воистину город отвечал своему девизу – «Многое в малом».

Выходные Омарейл провела в особняке, набираясь сил, гуляя, читая и почти безостановочно угощаясь свежими фруктами и ягодами. Хозяин дома лишь временами присоединялся к ней с беседами, по большей части занятый работой.

Только за ужином им удавалось по-настоящему поговорить. И уже в субботу Белория был посвящен в ее план. Выслушав принцессу, мужчина чуть нахмурился. Затем с подчеркнутой заботой в голосе заговорил:

– Ваше Высочество, вы прекрасно образованная, умная молодая женщина…

Омарейл стиснула зубы. Снисходительный тон, которым были сказаны эти слова, уничтожал весь смысл, вложенный в них.

– Знаете, что я ненавижу больше, чем лесть? – перебила она, свирепо отрезая кусок свинины.

– Нет. Но, полагаю, сейчас узнаю…

– Когда меня держат за дуру, – она бросила колючий взгляд на собеседника.

Он мягко улыбнулся и, чуть склонив голову, понимающе кивнул:

– Справедливо. – Помолчав, он продолжил: – Ваш план, хотя и несет в себе некую романтику, полон нюансов. Слишком многое может пойти не так.

– Но ведь за дело возьметесь вы, я делаю ставку на ваш талант эксплета.

– Вы что-то говорили про лесть, моя госпожа?..

Омарейл усмехнулась.

– Я, в отличие от вас, говорю искренне. И я, в отличие от вас, не разговариваю свысока.

– О нет, – Белория аккуратно отломил кусок теплого хлеба с орехами.

Пока мужчина жевал, на губах его была хитроватая улыбка.

– Вы разговариваете со мной обольстительным тоном, надеясь заставить распушить перья и продемонстрировать свой «талант».

– Что?! – возмущенно воскликнула принцесса, откладывая вилку в сторону. – Как вы смеете заявлять такое? Я никогда ни с кем не флиртую, тем более для достижения целей!

Ее собеседника определенно веселил диалог, он чуть склонился и доверительным тоном произнес:

– Я наслышан о ваших выходках, Ваше Высочество. При дворе за вами прочно закрепилась слава манипулятора, склонного к вспышкам агрессии.

– Что?! – повторила она еще громче и вскочила на ноги.

Неподалеку молодой человек, что собирал фрукты с персикового дерева, громко выругался и пнул корзину, полную спелых плодов.

Белория неторопливо обернулся, взглянул на юношу и вновь повернулся к принцессе. Она села, глубоко вздохнув.

– Я – очень уравновешенный человек, – она проигнорировала смешок. – Если бы я выплескивала хотя бы треть всех эмоций, что есть у меня на душе, – она указала рукой на слугу с персиками, – все бы только и делали, что пинали все, до чего дотягивается нога. Мой дар просачивался бы даже через стены. И манипуляции? О чем вы вообще говорите?

– Прошу меня простить, коль ошибусь в попытке разгадать ваши мотивы, но зачем, если не ради отмены частых встреч с Патерами, вы два года назад начали вести трехчасовые бессмысленные беседы с каждым из Совета Девяти?

Губы Омарейл невольно дернулись в попытке улыбнуться. Тогда она действительно пошла на хитрость: так долго беседовала с ними, что они сами начали под различными благовидными предлогами избегать частых визитов.