Книга Эксплеты. Совет Девяти, страница 137 – Ирина Фуллер

– Вы хотите сказать, – вновь включился в разговор Даррит, – что, если принцесса Омарейл отречется от трона, наследницей станет принцесса Севастьяна, при которой Советником и, кроме того, принцем будет Бериот Дольвейн. И что это более выгодный для всех вариант: народ перестанет беспокоиться о предсказании, принцессу Омарейл все оставят в покое. К принцессе Севастьяне и так все испытывают симпатию, а господин Дольвейн в любом случае останется Советником.

Его голос звучал так, словно Норт на полном серьезе обдумывал разумность такого взгляда на вещи. Омарейл начала нервничать: не забыл ли он, что их задачей было убедить Планту и Таммита голосовать за освобождение принцессы, а не за ее отказ от всех прав на престол?

– Но, как я сказал, есть некоторые обстоятельства, мешающие претворить этот план в жизнь, – продолжил Даррит. – Во-первых, сомневаюсь, что Его Величество оценит такую схему. Думаю, у него свои мысли на этот счет. Во-вторых, сама принцесса Омарейл может отказаться от столь заманчивого предложения… Как вы полагаете, нужно действовать?

– Разговаривать, собирать сторонников, – ни на секунду не задумавшись, ответил принц Алоис. – Господа, я обсуждал это с другими. И многие представители первых семей меня поддерживают.

Омарейл вновь почувствовала зарождающийся в душе гнев, но Даррит вовремя положил свою ладонь на ее колено. Она выдохнула и отвернулась, демонстрируя полное безразличие к беседе.

– Но ведь этого недостаточно. Кто-то должен прийти с этим к Его Величеству… – задумчиво проговорил Норт. – Или господин Дольвейн сам готов заняться этим вопросом? В самом деле, он как Советник может натолкнуть Его Величество на нужные мысли…

– Бериот сейчас слишком занят проблемами Омарейл и всех этих Миров Ленаров, – отмахнулся принц Алоис. – И свадьбой, разумеется. Но мы разговаривали об этом с Совалией, и она полностью на моей стороне. А она-то знает подход к Королю.

Теперь Омарейл стало ясно, откуда росли ноги у этой гениальной идеи. Даррит сильнее сжал ее колено, но в этом не было необходимости. Как ни странно, услышав имя Совы, принцесса будто получила объяснение всему происходящему, и это помогло ей справиться с эмоциями.

То, что Сова была подлой, двуличной, хитрой и коварной, не было новостью, а значит, и смысла злиться не было. Так убеждала себя Омарейл, делая три больших глотка морса. Как же она ненавидела эту женщину!

– Но отречение от престола – весьма серьезный шаг, – медленно проговорил вдруг Белория. – Для него должны быть серьезные основания…

– Чем предсказание – не основание? – горячо воскликнул принц Алоис.

– Да собственно… ничем, – Белория чуть пожал плечами. – Отречение выглядело бы закономерно сразу после того, как было сделано предсказание. Или же в момент смены правителя. Но никак не сейчас.

– В самом деле, – тут же подключился Даррит, – не предлагаете ли вы, Ваше Высочество, дать народу понять, что их небольшое вмешательство, в общем-то, не восстание даже, а всего лишь незначительные волнения способны привести к такому масштабному событию, как отречение?

– Вы, по сути, предлагаете короне продемонстрировать слабость перед народом… – мягко добавил Белория.

– Поставить под угрозу всю нашу систему управления, – кивнул Даррит, глядя принцу в глаза.

Омарейл ощущала, как менялась обстановка. Она чувствовала зарождающийся страх. Он исходил не только от ее дяди, но и от других присутствующих.

– Мы здесь все свои, – тихий голос Белории разорвал давящую тишину, – поэтому можем смело высказывать даже радикальные мысли. Но я был бы на вашем месте осторожнее в иных кругах, Ваше Высочество. Кто-то может принять подобные высказывания… за измену…

Эти едва слышные слова оглушили всех, кто сидел за столом.

– Ну что вы, господин Белория, – с фальшивым осуждением проговорил Даррит, – Его Высочество лишь печется о благополучии Ордора.

– Я это, разумеется, понимаю, – с не менее наигранным беспокойством отозвался Белория. – Я лишь пытаюсь представить, как подобные рассуждения могут быть восприняты другими людьми. В том числе Его Величеством. Боюсь даже представить, как Совалия подойдет к нему и сообщит, что принц Алоис предлагает принцессе Омарейл отречься…

– Но это была полностью ее идея! – тут же воскликнул дядя Омарейл, проглотив наживку.

– О, я так и думал! – сердечно отозвался Белория, даже приложив руку к груди, будто демонстрируя искренность своих слов и полное расположение к собеседнику. – Такие вопиющие мысли не могли прийти в голову столь здравомыслящему человеку, как вы. Чувствуется неопытная в политике женская рука.

– Нет ничего хуже не до конца продуманного плана, – согласно кивнул Даррит. – Если честно, на мой взгляд, гораздо эффективнее было бы, напротив, поддержать и принцессу Омарейл, и, собственно, госпожу Дольвейн, которая отменила действие предсказания. Ведь она сообщила, что оно более не действительно.

– Но есть мнение, – заметил вдруг изобретатель Бранта, – что это было сделано лишь в поддержку Короля и во избежание народных волнений. Мало кто верит в искренность этого заявления.

– Вера – не то, что требуется в такие времена, – отозвался Даррит, накалывая кусок мяса на вилку. – Закон, неумолимый и твердый, как сама власть монарха, – вот что нужно. Если Совет Девяти позволит принцессе Омарейл выйти из башни, народ примет это. Не сразу, но примет. Любые попытки воспротивиться ему будут восприняты как преступление. У власти и гвардейцев будут легитимные основания бороться с несогласными. Сейчас все находятся в подвешенном состоянии, не понимая, кто на что имеет право.

Он наконец отправил мясо в рот, наблюдая за присутствующими.

Омарейл тоже прислушалась. Попыталась встретиться взглядом с хозяином и гостями. Обстановка определенно изменилась, страх ушел, оставив место легкой обеспокоенности и чему-то еще… надежде?

– Вы говорите очень здравые мысли, господин Даррит, – заметил Белория. – Разумеется, решение Совета будет приниматься исключительно Советом, мы не можем обсуждать это здесь и сейчас, но мне нравится, что вы понимаете в политике и осознаете необходимость сильной власти.

Внутренне усмехнувшись, Омарейл сделала еще глоток морса. Она отлично понимала, что все эти обмены любезностями между Нортом и Илом были всего лишь спектаклем, направленным на то, чтобы убедить этот маленький круг, и в первую очередь Таммита и Планту, голосовать так, как им нужно. Она знала, что в душе каждый желал другому всяческих невзгод. Но, вынужденные бороться за одно дело, оба довольно сносно изображали союзников.

– Благодарю, – отозвался Даррит, кивнув, – я действительно понимаю больше, чем иные полагают.

Белория усмехнулся.

– А как вы думаете, принцесса и правда имеет дефекты внешности, как многие считают? – спросила Омарейл, решив, что пора разрядить обстановку.

Это сработало. Кто-то усмехнулся, кто-то фыркнул, но все начали убеждать ее – со снисхождением и усталыми улыбками, вызвавшими у принцессы желание скрипнуть зубами, – что внешность не имеет значения, что наследница наверняка прекрасна и что главное, чтобы она стала достойной правительницей Ордора.