Книга Хороший день для зомби-апокалипсиса, страница 1 – Василий Панфилов

ГГ пьёт, курит, дерётся, матерится, изменяет своим женщинам и вот совершенно точно не является положительным Героем! Впрочем, отрицательным его тоже не назовёшь. Типичный «хороший плохой парень», каких в России, особенно в глубинке — пятачок за пучок.

Много «чернухи» и «неаппетитных» подробностей.

ПЫ. СЫ. Мир (на всякий случай) АИшный и параллельный. Все совпадения с фамилиями, именами и образами родного истеблишмента — просто совпадение, без подтекста и контекста.

ПЫ. ПЫ. СЫ. Фотографии не всегда соответствуют тексту и вставлены чаще всего просто для антуража и ПРИМЕРНОГО понимания, о чём же я пишу.

— Блять… — повернувшись на бок, я накрыл голову подушкой, спасаясь от шума во дворе, но минуту спустя скинул её из-за душной жары, — как же вы, суки, заебали! Белочка у них, блять!

Раз уж проснулся… Не открывая глаз, я зашарил рукой по дивану, надеясь на прекрасное, но вместо круглой Натахиной задницы наткнулся на кота, сделавшего «кусь».

— Пидорас шерстяной! — в сердца ругнулся я.

— Пф-ф! — отшипевшись, кот тяжело сиганул на разложенную гладилку, на шкаф, и повернувшись ко мне откормленной жопой кастрата, принялся вылизывать бесполезное хозяйство, утонувшее в густой пепельно-полосатой шерсти.

— Вот и поговорили… — сев на скрипнувшем, давно продавленном диване с торчащими пружинами, потёр мятое лицо руками, и вспомнил наконец, что у Наташки в магазине сегодня какая-то проверка или инвентаризация. А значит, опять придёт поздно, злая как три собаки, и из секса у нас будет только церебральный вариант.

— Ну и что встал? — оттянув резинку семейников, спросил я, — Спи давай!

Нашарив ногами разношенные тапки, сунул в них ноги и по-стариковски прошаркал в крохотный санузел, изрядно облагороженный моими силами.

«Плитку надо бы переложить» — по-хозяйски подумал я, восседая на белом троне с сигаретой в нечищеных зубах.

— Надо бы… — протянул я вслух, делая затяжку и стряхивая пепел в консервную банку, стоящую справа на узкой металлической полочке, — но нахуй! Когда из секаса остался только мозгоёбство, то не сильно и всралось! Да и Маринка намёки намёкивает.

Думая об упругих прелестях Маринки, умылся и почистил зубы, затем вернулся в комнату, надеясь на тишину, покой и благость. Увы, во дворе молодожёнки продолжали орать — громко, изобретательно и с театральным надрывом. Пожелав алкашне всего хорошего и любви побольше, нацепил наушники, и найдя свою подборку, сделал музыку погромче, забивая уличный шум.

— Что насчёт пожрать? — задался я извечным вопросом, открыв дверцу кредитного огромного холодильника, совершенно неуместного в крохотной, бедно обставленной комнатушке, — Йогурты, снова йогурты, колбаса…

Понюхав машинально, я засомневался. Не, запаха не было… после ковида нюх у меня так и не восстановился, да и вкус не полностью. Но вид у колбасы такой… не заветрившийся даже, а ветеранский. Заслуженная колбаса!

— … опять списанную просрочку притащила? Или нет?

Вспомнив, как дристал неделю назад, сварил себе молодой картошки, посыпал найденной в холодильнике зеленью и умял за милую душу. Долив коту воды и проверив лоток, уселся играть в Плейстейшен, не отрывая задницу от дивана. У меня первый выходной за две недели, и пошло всё в жопу!

— Ой, мля… — встав, схватился за стрельнувшую поясницу, кряхтя как старый дед, и посмотрел на часы, — хренасе! Два часа уже? Вот это я залип!

Поколебавшись недолго, решил сперва дойти до магазина за сигаретами. Не то чтобы я такой заядлый курильщик, но после обеда вовсе уж тяжко будет. Жара! Погода как с ума сошла, аж мозги плавятся.

— Ключи, деньги, телефон… — босые ноги в кроссовки, дверь на себя…

— С-сука! — отбрасываю валящееся на меня тело прямым ударом ноги в грудаку. Не всерьёз, а так… напомнить вконец охреневшему аборигену о первом разряде по кикибоксингу. — Совсем алкашня оборзела! — возмутился я, стягивая наушники, — Слышь, Петрович, ты не оху…

— Хыр-р… — отозвался Петрович, скалясь обглоданным лицом и неожиданно резко подаваясь вперёд.

— Да блять! — бью уже всерьёз — в грудь, а потом в голову…

… он ударяется черепушкой о стену так, что у меня сердце от испуга заходится — убил?! Но алкаш будто не чувствует боли и продолжает резво размахивать руками, пытаясь ухватить меня и кажется — укусить. В узком коридоре, освещённом единственной тусклой лампочкой, престарелый маргинал кажется персонажем низкобюджетного фильма ужасов, аж до кишок пробирает.

— Наркоманы херовы! — на меня накатывает истерика вперемешку с испугом, — Суки! Что вы жрёте такое, что боли не чувствуете!

…и ещё раз, и ещё… пока череп соседа не лопнул при очередном ударе, попав виском об угол.

— Он первый начал, — забормотал я, тяжело дыша, — нихуяшечки, падла такая… Блять! Даже не по башке в последний раз бил! А хуй ведь кому…

Заперевшись в комнате на все замки, скидываю брезгливо окровавленные кроссовки в угол под дверью, разблокирую телефон и набираю полицию. Снова, и снова…

Пальцы дрожат, и такая тоска накатила… Пизда мне! Все всё понимают, и даже, сука, сочувствовать будут! Но сяду, потому как самооборона у нас нихера не работает! Я не слишком-то верю в явку с повинной, но сейчас как раз тот случай, когда иначе — никак! Может, хоть срок поменьше…

— Занято, бля! Вечно у них… А вдруг действительно? Не-е… — трясу головой так, что были бы мозги — вылетели б через уши, — быть такого не может!

Включаю телевизор и кусая губы, переключаю новостные каналы, не оставляя попытки дозвониться в полицию.

— … эпидемия бешенства, распространяющаяся по всему миру со скоростью урагана…

— … в США нарастает паника… — надрывается муж Скарбеевой ^[1]… этот, как его…

— А, похер! — переключаю на другой канал, и везде тоже самое. Жопа! Глобальная, всемирная жопа!

— Началось… — несмотря на весь ужас происходящего, я чувствуя странное, иррациональное облегчение. Я не убийца! Я…

Новости везде такие, ободряющие. Ситуация под контролем, войска и МЧС уже спешат на помощь, как Чип и Дейл!

Соловьёвушкин так убедительно и неистово плюётся в микрофон, что кажется — в каждом дворе стоит МЧСовец в полной амуниции. Не удержался, и понимая, что делаю глупость — выглянул в окно.