Онлайн книга «Тебе желаю счастья»
|
Признаться честно, я и не понимал концепции. Если уж совсем откровенно, я вообще мало что понимал, в том числе, кто я, где я и почему мне нельзя улыбаться в кадре. Улыбаться-то хотелось. Оттого и улыбалось. Само. И я не мог с этим что-либо сделать. И когда бедный фото-художник уже готов был сдаться и плюнуть в наши хмельные, прыскающие от смеха физиономии, ему на помощь, как маленькому хоббиту, прилетел орел. Виталя достал свой инструмент (конечно, скрипку, а не то, о чем вы подумали) и принялся исполнять такую печальную мутотень, что улыбки, подобно оплавленному воску, стекали с наших лиц. В голове закопошились мерзкие мыслишки о смысле жизни, дружбе, предательстве и любви. Вспомнились лица родителей на семейном ужине. К ним пристроились почему-то мысли об Анжеле, нашем будущем ребенке и предстоящей свадьбе. И даже источающий чистый сексуальный экстракт наряд Стрекозы теперь лишь дополнял горечи в мою бочку дегтя. Такая она настоящая… Другая. Живая. Я бы даже сказал живительная, источающая заразную жажду жизни, приключений, зашкаливающих чувств и эмоций, голод к другому человеку. Патологическое влечение и стремление познать абсолютно все, даже мельчайшие детали, составляющие его суть. И я уже был болен ею. Как в тех стихах, строчки которых услышал лишь однажды, но отчего-то они навсегда засели в памяти. Эта женщина проникает в него, словно вирус гриппа, Располагается в нем, как в своих хоромах. Эта женщина в его мыслях, кошмарах и криках, В его клетках, бактериях, хромосомах. Эта женщина в нем звучит как удары гонга, Как мелодия бури не умолкает… Эта женщина в нем растёт быстрее ребёнка… Набирается сил. Поднимается. Расцветает. Эта женщина больше любого предмета в мире. Ближе матери, папы, сестры и брата. Эта женщина не помещается в его квартире, Но теряется в складках его халата. Эта женщина плачет, скандалит, не разбирается в спорте, Тратит деньги, ужасно готовит. Эта женщина просто течёт по его аорте. Упаси её боже когда-нибудь остановиться… (Официальный саундтрек к фильму Кирилла Плетнева «Без меня», исполняет Артем Михаенкин — прим. автора) Рони — Вы всегда такие бухие, ребятки? — толкает меня локтем раздобревший после плодотворной работы Ян. Нормальный мужик, вообще-то, когда не работает. Мы вышли из студии полчаса назад и обедаем в ближайшей к студии кафешке. Вольдемар, страстно желающий отблагодарить дорогого фотографа за отзывчивость, организовал целый пир. И если Ян, с порога заявивший, что он за рулем, а потому пить не будет, избежал дегустации какой-то коллекционной хрени, то я, заметно погрустневший Стас, белобрысый орел и расслабившийся мой директор не отказывали себе в сомнительном алкогольном удовольствии, даже не думая, что сорокоградусные напитки в полдень это, мягко говоря, моветон. — Нет, ты что! — возмутилась я, — Так получилось. Стас вон, вообще первый раз напился. — Первый раз? Серьезно? — У него слишком много внутренних барьеров и рамок, — пожала я плечами, говоря действительно то, что думаю. А потом вкратце принялась пересказывать наши недавние приключения. В разговор быстро включились и другие участники застолья, добавляя собственные мысли и едкие комментарии. Вскоре посыпались бесконечные звонки на телефон Стаса и Виталика, не выдержав давления, последний в обнимку со скрипкой вызвал такси и отправился на работу, твердо уверив Калинина, что сам со всем разберется, при этом отчего-то усиленно подмигивая мне. Вольдемар, налакавшись коллекционного, бодренько подскочил на ножки и, как ни в чем не бывало, расплатившись по счету, сивым мерином поскакал по своим делам. Стас же, как-то невзначай, глядя на разрисованные руки Цаплина вдруг заявил, что всегда мечтал сделать себе татуировку. Стоит ли говорить, что уже спустя полчаса мы мчались в роскошной цаплинской ауди с откидным верхом на встречу с лучшим тату-мастером. Стас Теплый ветер настырно путал ее волосы, розовым флагом развевающиеся на высокой скорости. Тонкие руки рвались ввысь к пушистым облакам, плавно стекающим белой пеной по небесному куполу. Тонкие кисти изящно и плавно двигались в замысловатом танце, что совершенно не соответствовало бешеным ритмам заводной электронной музыки, оглушающей попеременно каждое из пяти чувств. Биты щекотали сердце пронзительными вибрациями. Я улыбался, словно идиот, отчего-то чувствуя себя в этот момент очень счастливым. Где-то на подкорке еще трепыхалось уменьшившееся в миллион раз чувство неправильности происходящего, неуместности возникшего внезапно юношеского максимализма, беспечности, безбашенности, легкомысленной беззаботности, но бескрайнее ощущение полета в своей личной неограниченной ничем свободе давило на корню любые попытки разума взять над телом контроль. Вся моя сущность сопротивлялась возвращению обратно, туда, где мой друг — предатель, где родители страдают по моей вине, где день проходит по заданному годами одному и тому же распорядку, и где мне буквально через месяц необходимо жениться, а я, кажется, больше этого не хочу… И я обязательно туда вернусь. И обязательно все обдумаю. Но не сейчас. Сейчас я наслаждаюсь ее смехом, легкой щекоткой в сердце и мелькающими вдоль серого полотна асфальта зелеными рядами деревьев. Рони Я никогда не смогу забыть эту поездку. Я никогда не смогу посмотреть на Стаса прежними глазами. Если раньше у меня были лишь мечты, фантазии, предположения и утопические вымыслы, с которыми я худо-бедно, но научилась справляться, то теперь… |