Онлайн книга «Оператор моего настроения»
|
— Тогда вообще не понимаю, что не так. Ты вроде как разведенка со стажем и никто тебе не указ, Алинка на тебя смотрит с обожанием. Миш, ну дай картошечки, а? — канючу, строя глазки, и резко выдыхаю, услышав категоричное "нет". — Жопа ты, Миша! — Жопа, — кивает, соглашаясь, а сам хмурится все больше. — Во всем жопа. — Чего боишься, кошатник? — спрашиваю в лоб и чуть не вздрагиваю от убитого голоса: — Себя, Лиз. Обмануться боюсь. — Та-а-а-ак, — пересаживаюсь к Мишке, беру его ладонь в свою и сжимаю. — Кошатник, Лена твоя — та ещё стерва, но она не все женщины мира. Вот у меня Рокотов был. Думала, что мужик мужиком, а по факту что? Говно на палочке в красивой обёртке. Пока Макса не встретила, смотрела ему в рот и ждала не пойми чего. Думаешь, мне страшно не было? Мальчишка же. Сам видел. Только с ним я себя девушкой чувствую. И тебя, как никто другой, понимаю. Ты для Ленки душу наизнанку вывернул, а она мало того, что в нее насрала, так ещё и сапогом напоследок прошлась. Ты на кой черт ей все отдал? Она ни дня не работала, а в итоге квартиру отхапала. Нормально? — Да хрен с ней, с этой квартирой. — Конечно! Ты ж ещё на одну заработаешь, а она, бедненькая и немощная, без квартиры никак. Не смеши, Миш. И заканчивай ее жалеть. Ты у нас вон какой красавчик! — цокаю языком, закатывая глаза. — Девчонки, как узнали, что ты разводишься, чуть не передрались, чтобы такой лакомый кусочек отхватить. Вспомни-ка, кого подкармливать начали? Кому пирожки с капусточкой пакетами таскали, пока я орать не начала? — Ай, не напоминай! — отмахивается, а сам ржёт. — Десять кило набрал за месяц с этой гуманитаркой. — Вот! Кошатники у нас котируются видимо. — Да иди ты, Лиз. — Ну и пойду. Мне не сложно… пока в уточку окончательно не трансформировалась, — ладонью накрываю свой живот, а Миха ржёт уже в голосину, привлекая внимание окружающих: — Кря-кря? — Вроде того, — киваю, улыбаясь возвращению настроения у Мишки. — А Алина… Она же хорошая девочка. По ней видно. А ты ей кошаков блохастых подсунуть хотел… Ну-ка, голову наклони, Миш! — запускаю пальцы в его шевелюру, перебираю волосы и присвистываю. — О-о-о! Мишка, ты совсем!? Когда успел-то!? — Что там!? — напрягся он. — Кошмар! — Лиза! Ты можешь нормально сказать!? Волосы седые что ли!? — Могу. Тебя самого нужно срочно пристраивать, кошатник! Сейчас позвоню Алине, чтобы летела сюда и обработала тебя от паразитов, которые тебе в башку залезли! Обещаю, больно не будет. А пара поцелуев в щёчку где-нибудь в подсобке полностью вернёт тебя к жизни! — Да ну тебя! — хохочет, стряхивая мои руки, и пятерней проходится по волосам, возвращая им нормальный вид. — Ну признайся, кошатник, хочется ведь, чтобы тебя потискали? — снова взъерошиваю его "холостяцкую укладку на отъебись" и, дурачась, чешу живот. — Хороший котик! Ну-ка, пофырчи! — Лиза, блин! — Мишка давится от хохота, отбрыкиваясь от моих почесушек, но я не останавливаюсь до тех, пор пока он не сдается. — Пална, отвянь! Да, хочу! Хочу! Очень хочу! Только отвянь! — Умничка! — чмокаю его в щеку и подмигиваю. — Если не понравится, отдам тебя Женечке. Он тебя загладит в усмерть. — Пална! Ты с этими намеками заканчивай! Я в эти гомо игрища ни за что! — А за миллион? — Опять!? — вскидывает брови и, гогоча, мотает головой. — Нет! — А за два? — Пална, нет! — А за три? Ставки за филейную часть главного кошатника "Борцова" успели добраться до отметки в десять миллионов, когда к нашему столику подошла девушка и с намеком на статусность в голосе спросила: — У вас совесть есть? — Милейшая, — гогоча, протянул Мишка. — Прошу нас простить, если помешали. — Я вообще-то не к вам обращаюсь, а к этой сучке! — Что!? — этот вопрос мы с Мишкой задали уже вместе, а я подняла удивленный взгляд на августейшую особу, удостоившую меня такого высокого статуса. Модельная внешность девушки, подчёркнутая чем-то безумным по стоимости и из последней коллекции домов Франции, явными следами пластики на лице и не только, в сочетании с тщательно выблонженными волосами щёлкнули у меня в голове невидимый тумблер. — Головушка не лопнула такое сложное слово произнести? — спросила я. — Или это последствие влияния ботокса на остатки мозга выжившего после килограмма силикона? — Что!? — теперь уже она вытаращила на меня свои глазки, хлопая нарощенными ресницами. — Повторить, куколка? — Да ты знаешь кто я!? — Без понятия, но могу предположить. Хочешь услышать варианты? Только не гарантирую, что они тебе понравятся, Барби перекачаная. — Да ты… да я… — задыхаясь, зашипела кукла, взмахивая руками, будто они помогут ей схватить недостающие слова в лексиконе прямиком из воздуха. Топнула ногой и, не найдя ничего умнее, повторила, — Сучка! — Приятно познакомиться. А меня зовут Елизавета Павловна. Могу посоветовать хорошего специалиста. У нее как раз в группе для деток с замедленным развитием место есть свободное. Визитку дать? — Да ты! Да я! — О-о-о, нет. Боюсь за такой тяжёлый случай даже она не возьмётся. Прости, — разведя руками в стороны, подняла свою сумочку, собираясь вернуться на работу, а по пути поугорать, обсуждая с Мишкой это непонятное чудо, как оно грохнуло своей и завопило на весь фуд-корт: — Да сколько можно! Сама трахаешься со всеми налево и направо, а Бориса отпустить не можешь! — Бориса? — протянула я, пытаясь найти хоть какую-то логику в словах блондинки. — При чем тут Борис? — А при том, что ты ему всю жизнь испоганила! — Я? Куколка, ты сейчас о каком-то конкретном Борисе мне истерику закатывашь или в общем по палате, из которой сбежала? Давай-ка выдохни и дыши поспокойнее, чтобы импланты не выскочили ненароком. — Да я… — Слышала уже, — рассмеялась я. — У Бориса твоего, которому я жизнь испоганила, фамилия есть? Или эта информация в твоей голове не сохранилась? |