Книга И оживут слова, часть IV, страница 139 – Наталья Способина

Алвар сбежал со ступенек и встал рядом со мной. От него пахло дымом, а на его руке, оказавшейся в поле моего зрения, алел свежий ожог. Я крепче прижала к себе затихшую Гриту, отчаянно желая, чтобы кто-то мог защитить и моего сына, где бы он сейчас ни был.

На тропинке появился Грит в окружении воинов. Грита, увидев отца, попыталась вырваться из моих рук.

— Девочку не отпускай! — не оборачиваясь, бросил мне Алвар.

Его голос прозвучал непривычно резко.

Квары остановились, повинуясь жесту Грита. Я некстати вспомнила, что люди Алвара — обычные воины, просто с дополнительной защитой. Вран, разумеется, не мог не понимать, что он неминуемо погибнет — один против стольких противников, но он все же предупреждающе поднял меч, направляя его на Грита.

Двое людей Грита подняли мечи в ответ, но тот жестом заставил их опустить оружие и отыскал взглядом дочь, а потом посмотрел на Алвара.

— Что ты хочешь? — спросил Алвар.

— Где хванец? — Грит вновь обвел взглядом нашу небольшую группу. — И где мальчик?

Он уставился на меня, и я сморгнула, потому что из-за выступивших слез толком не могла видеть.

— Зачем ты здесь? — вновь спросил Алвар.

— Где хванец? Я привел его сына.

Я вскочила на ноги, и Грита сумела вырваться из моих рук, однако была тут же перехвачена Алваром. Грит дернулся было вперед, но Вран приподнял меч и что-то ему сказал.

— Человека тоже? — спросил Грит.

Вран спокойно кивнул, и Грит посмотрел на дочь диким взглядом. Грита неожиданно извернулась и укусила руку Алвара, сжимавшую ее плечо. Алвар выругался и, перехватив девочку второй рукой, бесцеремонно ее встряхнул.

— Где Дима? — спросила я у Грита.

— Я не знаю, — помотал головой Грит и подал знак воинам.

Один из его людей вышел вперед и бросил к ногам Врана перепуганного Альтея. Из моей груди вырвался разочарованный выдох. Я-то думала, что Грит нашел Димку.

Грита вдруг затараторила что-то пронзительным голосом. Алвар не стал ее останавливать.

— Ведун? — изменившись в лице, спросил Грит у Алвара.

Алвар что-то ответил, и Грит пошел в нашу сторону. Вран попятился, все еще держа меч наизготовку. Алвар отдал команду, и Вран отступил, позволив Гриту пройти. Остальные его люди не двинулись с места. Альтей продолжал молча сидеть на тропинке, испуганно таращась на Врана снизу вверх.

Дойдя до террасы, Грит остановился у тела Алиша, несколько секунд смотрел на него с каменным выражением лица, а потом, склонившись, коснулся тыльной стороной ладони руки Алиша, все еще сжимавшей рукоять меча. Что-то прошептав, Грит выпрямился и подошел к Алвару. На дочь он не смотрел.

— Где хванец?

— Он ушел искать Альтея, — ответил Алвар.

— Альмира увела? — спросил Грит, и по его лицу прошла судорога, а мое сердце ухнуло.

— Она обманула? — выдохнула я.

Грит повернулся в мою сторону и произнес:

— Ты сберегла мою дочь. Я найду твоего сына. Даже если его забрал ведун.

— Ведун отведет его к тому, против кого ты будешь бессилен, — буднично произнес Алвар и выпустил плечо Гриты. Та тут же подбежала к отцу.

Он обнял ее одной рукой, и я вдруг заметила, что на его доспехах кое-где видна кровь.

— Почему ты сказал, что это не тот остров? — спросила я у Алвара, вспомнив вдруг, что он сказал, выйдя из своих покоев.

Грит, напряженно вслушивавшийся в мои слова, повернулся к Алвару.

— Это не остров Сумирана, — устало произнес тот и повторил эту же фразу на кварском для Грита.

— Кто такой Сумиран? — спросил Грит.

— Тот, кто может спалить весь мир, и тот, кому подчинялся твой отец, — едва слышно произнес Алвар.

— Как ты узнал, что это не его остров?

— Я дотянулся до своей святыни, — ответил мне на словенском Алвар, — и Сумирану удалось… меня достать. Если бы я так не закрывался от него, то узнал бы об этом еще на подходе к острову. Остров, на котором мы должны были оказаться, безлюден. Там пещера, в которой некогда были разделены святыни.

Я вдруг вспомнила удивление Миролюба от того, что обряд собирались проводить на обитаемом острове. А ведь именно Гаттар был тем, кто мог открывать пути между мирами. Этот остров пустил Альгидраса, потому что здесь его сын, признанный хранящей остров святыней… Я потерла лицо ладонями, слушая, как Алвар вполголоса пересказывает эту информацию Гриту. Значит, все это было задумано годы назад. И поэтому здесь оказались Альмира с сыном?! Господи, как они могут?

— Я знаю, что это за остров, — подал голос Грит. — Он находится в дне пути к югу отсюда. Лодьи не могут к нему подойти. Я однажды добирался вплавь. Остров не хотел меня пускать, но я все же добрался. Там ничего нет. Скалы и песок.

— Вот туда нас и отправляли Альтар с Сумираном, — произнес Алвар и, болезненно застонав, поднял лицо к небу.

— А этот остров тогда кому сейчас принадлежит? — спросила я, все еще надеясь непонятно на что.

— Выходит, Гаттару. Ему же и служат теперь ведун и новый старейшина, — устало произнес Алвар и спросил у Грита, где живет ведун.

— Ведун не живет среди нас, — ответил тот. — Он появляется порой, и это каждый раз к беде.

Алвар еще что-то уточнил, и Грит ответил, но я уже не слушала. Мне стало разом плевать на судьбы миров. Я хотела одного — забрать своего сына и сбежать отсюда на край света.

— Я понял, — наконец произнес Алвар по-словенски. — Помнишь историю о том, что на острове Харима был бунт, и он сбежал от этого бунта в Старогорское княжество?

Я заторможенно кивнула.

— А остров, по легенде, ушел потом под воду.

Я снова кивнула.

— Это тот самый остров.

Я оглянулась по сторонам и безучастно сказала:

— Но он не под водой.

— А он, верно, и не уходил. Его хранит новая святыня. И именно она укрывает его теперь от брата Сумирана, хотя остров находится под самым его носом.

— Но кто ее создал? — спросила я и посмотрела на людей Грита. Тех явно нервировало присутствие Врана, но приказа никто ослушаться не посмел — мечи оставались в ножнах.

— Как кто? Тот, кто поднял бунт и попытался завладеть Девой. Думаю, он хотел абсолютной силы, ибо его святыня была лишь частью…

Алвар добавил что-то по-кварски, и Грит неожиданно произнес:

— Гарай долго живет на свете. Он взрастил не одно поколение старейшин.

По моей коже пробежал озноб, и слезы сами собой вновь покатились из глаз. Это значит, Гарай такой же бездушный, как и основатели. Сыночек мой бедный!