Книга Записки студента-медика. Ночь вареной кукурузы, страница 60 – Дмитрий Правдин

А там его ждало глубокое разочарование: оказывается, Галя ушла вместе со всеми на дискотеку. В помещении сидели только две девочки. При свете настольной лампы они чего-то читали.

– Посидела, посидела, ты не идешь. Спуск флага проигнорировал, кукурузу никто не варит. Печку не отопит. Вот она и пошла на дискач, – сообщила Твердову Зоя Кислова – невзрачная конопатая девушка, панически боящаяся всяких коллективных мероприятий.

– Да, сначала не хотела идти, а девчонки ее уговорили, – подтвердила сидевшая за столом и читавшая толстую книгу Марина Топоркова.

– И давно… давно она… они все ушли, – еле выдавил из себя «Председатель»?

– Так, наверное, уже больше часа, – равнодушно ответила Зоя. – Мы подождали, когда флаг опустят, а тебя нет. Мы пять минут ждем, десять. А после Инга Горячева говорит: чего ждать, там дискач начался. Ну, и все рванули в клуб.

– Саша, а ты чего не пошел? И куда ты делся? Все тебя потеряли.

– Я? – замялся Твердов. – Да меня парторг Ендовицкий у столовой выцепил и к себе в кабинет затащил на важный разговор.

– А чего он хотел? – приступили к нему девчонки. – Опять что-то мерзкое придумал?

– Кошмар! Он хочет, чтоб мы завтра в воскресенье после обеда вышли в поле. Как Павка Корчагин!

– Так Павка Корчагин, кажется, на картошку не ездил? – с сомнением в голосе поинтересовалась Марина. – Они же там узкоколейку строили, чтоб дрова в город зимой подвозить.

– Вот и я ему говорю, что тут картошка, а не узкоколейка.

– А он что?

– Что, что! Говорит, приказать не могу, а попросить обязан. От моего имени, говорит, к вам вся наша партия обращается.

– Как они любят чуть что партией прикрываться, – возмутилась Зоя.

– Нет, тут дело добровольное, – Твердов посмотрел на наручные часы, – кто не хочет, тот в поле завтра не выйдет.

– Я точно не выйду! – гордо заявила Марина. – Я уже ни рук, ни ног не чувствую. Если сейчас как следует не отдохну, то к понедельнику буду вся разбитая. А ты, Зоя, что надумала? Идешь?

– Что я дура что ли, в свой законный выходной в поле ишачить. Нет, конечно. Если парторгу надо, то пусть идет и копает, а я пас.

– Вот тебе и тихони, – ухмыльнулся про себя Твердов, а вслух заметил, – все правильно: колхоз дело добровольное.

Вернувшись к себе в комнату, Александр, как был в одежде, так прямо и увалился на койку. Настроение было паршивым. Он корил себя, что опять повелся на соседку. Вот давал же себе зарок завязать с ней. Нет, не удержался. Тьфу! Рохля! Что теперь делать? Галя, поди, если прознает, после этого совсем к себе не подпустит? Ладно, сон – лучшее лекарство. Лягу спать!

Обрадовавшись такому простому решению, Александр разделся, расправил кровать и залез под одеяло. Однако сон что-то не шел. А вместо него в голову стали лезть всякие мрачные мысли. А вдруг Галя там, на дискотеке, уже с кем-то из местных чего замутила? Ведь она говорила, что ее малолетки не интересуют. А на дискаче, наверняка найдется публика и посолидней. Нет, – сам себя успокаивал «Председатель, – она не такая. А вдруг?

Поворочавшись с боку на бок, Твердов сел на край кровати. А что, если сходить на эту дискотеку? Откуда Галя может знать, что он опять ходил с соседкой в баню? Вроде бы никто не видел. Может, еще и успею? До скольких у них дискотека интересно? Неожиданно из памяти всплыл недавний разговор с поваром Ольгой, как она строго настрого предупреждала его насчет братьев Ковалевых: Юра и Витя, кажется.

Витя и Юра. Твердова словно током пронзило. Еще не хватало, чтоб все подумали, что он, Саня Твердов – командир отряда, не пошел на дискотеку из-за боязни повстречать в клубе каких-то там деревенских кузнецов. Плевать мне на братьев. Решено: иду!

Когда Твердов подходил к клубу, то невольно поежился: холодновато. Из всей приличной одежды, подходящей для похода на дискач, у него нашелся только толстый зеленый свитер, всученный в день отъезда из дома заботливой мамой. Он не хотел его брать, так как считал, что свитер больше похож на элемент военной одежды.

– Саша, почему ты не хочешь его взять? – удивлялась мама. – Он же такой теплый. В сентябре уже будет холодно.

– Мама, он какого-то тускло-зеленого цвета, больше напоминает военную форму, только без погон. Буду в нем как бомжара выглядеть.

– А что, только бомжи военную форму без погон носят?

– Да, глянь на них: любят б/у штаны и кителя военные таскать. Напялят на себя и щеголяют. И где только берут?

– Ну они таскают не из-за любви к военной форме, а потому, что она ноская и легче, наверное, достать. А свитер этот больше для геологов подходит. Они же в лесу работают. Вот под цвет леса и окраска.

И вот пришлось Твердову этот самый зеленый свитер сунуть к себе в рюкзак. Думал, что так и пролежит там до конца колхоза. Ан, нет, настал и его звёздный час. Не идти же, в самом деле, на дискотеку в телогрейке? А больше ничего такого теплого у него не оказалось. В ветровке холодно будет. Вот так в зеленом геологоразведочном свитере командир отряда абитуриентов и зашел в деревенский клуб.

Братьев Ковалёвых он узнал почти сразу. Издалека эти граждане казались похожими друг на друга, как две половинки от песочных часов. Тот, что повыше и пошире в плечах, видимо, старший Витя. Он имел крепкую, приплюснутую на затылке голову. Нижняя челюсть у Ковалева старшего маленькая острая и какая-то недоразвитая, что придавало его лицу сходство с большой перевёрнутой каплей, перевёрнутого треугольника, вершина которого приходилась на крошечный гладкий подбородок, а основание на выпирающие вперед надбровные дуги.

А младший Юра и пониже брата и в плечах поуже. А вот голова у Юры крохотная в сравнении с мощным туловищем. Лицо у него широкое, с массивной челюстью и прямо каким-то чугунным на вид подбородком.

И если смотреть на стоящих рядом братьев под таким углом, когда их головы совмещены на одной линии, то кажется, что две половинки песочных часов соединились. Волосатых часов. У Вити головка в волосиках, а у Юры его прямой и широкий подбородок покрыт реденькой, хошиминовской шёрсткой. Тела и конечности у братьев сильные с развитой мускулатурой, а шеи толстые загорелые. Стоят эти «песочные часы» недалеко от входа и чего-то выглядывают, поворачивая свои головы-капли в разные стороны.

Когда Твердов спокойно и не сутулясь, прошел мимо них, то понял, не чего-то, а кого-то братья Ковалевы высматривают, кого-то! Ишь, как оживились, когда он мимо них продефилировал. Ишь, как задергались, аж «часы» сломались, то братья Ковалевы пришли в движение.

– Здесь, скорей всего, бить прямо в клубе не будут, – подумал Твердов, – народу много. Или им начхать на народ?

Братья народ не уважали, поэтому пристроились сзади: Юра шел слева от «Председателя», а Витя справа. Александр пересек фойе и по широкой деревянной лестнице поднялся на второй этаж. В сопровождении братьев вошел в огромную залу, где, собственно говоря, и происходило все действо и замер, привыкая к царившему там полумраку.