Онлайн книга «Вечерняя звезда»
|
– В карты сыграем на деньги. Или на раздевание, – предложил Тихонов. – Очень тонизирует! На вас столько всего надето, мы с Лизкой точно проиграем. И перцовки выпьем, все болячки – как бабушка отшепчет. – Нет, идите, развейтесь, а я телик посмотрю. Года три не включала. По нему, оказывается, кино крутят. В номере я разложила на кровати два платья – узкое, цвета «бургунди», на бретельках из алых бархатных ленточек, и второе – с глубоким декольте и сложной драпированной юбкой, того дивного красного оттенка, в который Тициан нарядил святого Иосифа противовесом к аскетичной косматой шкуре Иоанна Крестителя в «Мадонне с младенцем». Я никак не могла выбрать и позвала Тихонова. Со вчерашнего дня он внушал мне доверие в плане вкуса. – Однозначно это, – Саша ткнул в тициановское. – Почему? – Почему… Тебе из «Трёх мушкетёров» кто больше нравится? – Портос. – А мне миледи. Всё зависит от того, кому хочешь понравиться ты. Мужчинам или женщинам. Его формулировки были обезоруживающе точными. – Наверное, тебе, – засмеялась я. В ответ он развёл руками. * * * Драконьим золотом на сей раз я увешалась поосновательнее, а изумруд разбойницы стал идеальным штрихом к красному. Кольцо Элорда я носила на среднем пальце. Снимать побаивалась, но два крупных камня рядом… Вот если бы оно было поменьше и его можно было надеть на мизинец… Я попробовала. Мама! Оно тут же уменьшилось! Утончилось и поджалось – топаз едва выступал за край металла. Ну и чудеса! Саша настоял, что прическа должна быть вечерней, пришлось сбегать в парикмахерскую за углом. К семи мы были готовы. – Как ты умудрился засунуть пальто в портплед вместе с костюмом? – Оно мягкое. – И совсем не мятое! – Нормальный кашемир не мнётся. Сколько же стоит кашемир, который не мнётся?! * * * Собрав все питерские пробки и отпечатав протектор шин на свежем загородном снегу, мы наконец подъехали к ярко освещённому подъезду за распахнувшимися воротами. Часть зала была отдана фуршету, на другом конце сидел настоящий оркестр, по периметру стояли диваны и стулья. – А вечеринка-то – танцевальная, – сказал Тихонов. – Ты танцевать умеешь? – А ты? – Я учился. – Уникум. Приколи мне, пожалуйста, брошку. Откололась, и такая маленькая, у самой не получится. – Зачем она тебе? Её и видно не будет. – На удачу. * * * – Лиза, вы обворожительны! Звезда моего праздника! – сыпал мелким бисером Матвей. Его девушка в тиаре, от которой нервно икалось покойной королеве Виктории на весь Фрогмор-хаус [35], чуть прикрывала царственной улыбкой выражение лица, означавшее: «И не думай. Придушу». Заиграли вальс. Саша поклонился и подал мне правую руку. К ней потянулась моя левая, а дальше пошло по сценарию бала чудовищ: я не отдавала себе отчёта в том, что и как делаю, но, похоже, всё делала правильно. – А ты, часом, не профессионал? – усмехнулся мой кавалер. – Только с тобой. Не разрешай никому меня приглашать. – Почему? – Я стесняюсь незнакомцев. – Какое нежное сердце скрывается за колючками. Настоящая роза! Надеюсь, у тебя больше четырёх шипов? По нашим временам четыре – маловато. – А у тебя больше четырёх вулканов? – А то! – Ты их регулярно прочищаешь? – Ну, конечно. Даже потухший [36]. Мало ли что случится. Избежать приглашения от хозяина вечера мне не удалось. Уже немного нетрезвый Матвей шептал жаркие комплименты и в открытую предлагал заменить девушку в тиаре. Очевидно, в этой паре – тиара и девушка – постоянной величиной была тиара, а переменной – девушка. Интересно, сколько их уже сменилось под холодным и неверным блеском бриллиантовых узоров? И по какому принципу Матвей давал им отставку? Повинуясь внезапному импульсу или честно, по очкам? Думаю, прежде он не сталкивался с отказами, поэтому был изумлён, а после – вдвойне напорист. Но что его напор для той, которая отказала королю драконов? Дым. Всё же вырвалась я от него с трудом – вцепился как клещ. В прямом смысле. Ещё синяка на плече не хватало! К счастью, его внимание потребовалось какому-то важному гостю. – Может, уйдём? – спросила я Тихонова. – А как же благотворительный аукцион? Матвей к тебе не сильно приставал? Слава богу, другие пары закрыли от Саши то, как я отпихивала друга Аполинэр. – Нет. Но он пьяный, и, смотри, опять пьёт. Я его боюсь. – Не бойся, просто не отходи от меня. Аукцион устроили в соседнем зале. Старинная и современная живопись, фарфор, скульптура. Рядом со мной уселся старичок в бархатном смокинге, с седым пушком вокруг головы. Матвей согнал бедолагу и занял его место. – Лизочка! Вам нравится портрет дамы в тюрбане? Я купил его в Венеции. А натюрморт с персиками – из Голландии. Выбирайте, что вам нравится. – Матвей, – повернулся к нему Саша, – у Лизы на сегодня есть кавалер, который обеспечит её и персиками, и тюрбанами. – Уж не вы ли, юноша? Начались торги. – Лизочка, ну что вы хотите? – Спасибо, я ничего не хочу. – А пионера с моделью аэроплана? Соц-арт – это актуально. – Только не пионера! – Тогда гармониста. – Не нужно. – Ну как же? – Правда не нужно. Матвей не унимался ни на минуту, и вдруг его перекрыл вопль распорядителя: – И вот жемчужина нашего аукциона: фламандский мастер семнадцатого века, «Девушка у окна с кошкой». Начальная цена… За девушку торговались неохотно и осторожно – слишком дорого. А она была действительно хороша: живая, золотистая, с розовыми щёчками, рыжими локонами и блестящими бледно-зелёными глазами, отстранённо-зазывно навалившаяся на подоконник пышной грудью. Под стать хозяйке была и кошка, сытая, хитрая, довольная собой, она не собиралась давать спуска хозяину, которого подыскивала ей соблазнительная фламандка. – Как тебе? – спросил мой спутник. – Дивная парочка! Обе милашки. |