Книга Синеглазка для Грома, страница 46 – Виолетта Роман

Она мнется. Не знает, как себя вести. То опускает глаза на руки, то смотрит на меня.

— Я уезжаю, подписала отпуск. У меня отец в больницу попал. Вечером самолёт.

Я киваю, прислушиваясь к себе. Странно, но ничего не чувствую. Даже сожаления нет в груди.

— Давай договорюсь, тебя Родичев в аэропорт отвезет. Деньги нужны?

— Нет, что ты. Не надо. У меня все в порядке. Я просто хотела, чтобы ты знал, где я, чтобы не потерял, — она улыбнулась, а меня чувством вины накрыло. Столько лет рядом с ней был каждую секунду, а тут, выходит брошенная на произвол судьбы.

Стиснул пальцами виски. Бл*ть, с этим разборками бабьими голова кругом.

В дверях появился Молот.

— Товарищ комбат…

— Молот, давай позже, — рыкнул на сержанта.

Но тот упрямо стоял на месте, и не думая покидать кабинет.

— Нет, простите. У меня срочное дело.

Уже было хотел послать его, но…

— Счастливцева с Сугробовой в городе с самого утра. Они пропали, товарищ Комбат.

***

— Громов, не смей, слышишь!?! Даже, бл*ть, не вздумай соваться туда! — Оверьянов орал как резаная свинья.

Его слова вывели из себя. Посмотрел в окно, попытался выдохнуть, чтобы не послать его к чертям.

— Товарищ майор, а что мне делать?! Вы понимаете, что девчонки там, они не выходят на связь уже практически десять часов!

— Ты понимаешь, что на кону, комбат?! Если ты сунешься туда, со своими ребятами, завяжется война! Мы — российские военные. Мы, бл*ть, не имеем права действовать без разрешения Москвы!

— Ну так позвони в свою Москву и возьми разрешение! Скажи, что на наших людей напали, взяли в заложники, а, возможно, и… — я не смог договорить предложение. Просто не мог произнести это слово.

— Гром, не прикидывайся идиотом! Ты прекрасно знаешь, что может повлечь за сбой твое самоуправство! Не смей! Иначе трибунал, слышишь?! Я сейчас свяжусь с руководством, буду ждать ответа от них.

Я бросил рубку. Саданул ей по аппарату так, что она разлетелась на части.

— К херам ваше начальство! — крикнул, что есть мочи. Схватив со стола фуражку, направился к выходу.

— Товарищ комбат — раздалось за спиной. Уже и забыл, что Молот здесь.

— Чего тебе?

— Товарищ комбат, я свами пойду.

— Ты понимаешь, чем это пахнет Молот? Если что случится, тут уже от штрафбата я тебя не защищу.

— Они — мои друзья. Я с тобой шеф, отдавай приказы.

***

Каждый нерв в теле напряжен настолько, что я буквально ощущал его. Словно и не было стольких лет мира, я снова был на войне.

Синеглазка у них. И я, бл*ть, даже думать не хочу, что с ней может что-то случился. Если хоть одна падла, хоть пальцем тронула — четвертую. И похер мне на все. Пусть хоть завтра сажают и на расстрел ведут. Пока она не в безопасности, меня никто не остановит.

— Все, Гром. Дальше пешком.

Молот затормозил у небольшого оврага, до города осталось меньше километра. Вышел из салона, осмотрелся.

— Там дальше блок пост. На нем и будет засада. Нужно взять языка.

Подошел к багажнику. Открыв спортивную сумку, вытащил автомат и пару магазинов к нему, четыре гранаты и вручил их Молоту.

— Ты должен понимать, на что мы идем. Ели придется — нужно будет стрелять, без сомнений.

— Я понял, командир.

Он вставил магазин в автомат. Я вытащил из сумки последний, важный предмет маскировки. Вручив один тюрбан Молоту, второй надел сам. Посмотрел на него в одеянии.

— Ничего так, ты темненький, зайдешь за своего. Только рот не раскрывай, я сам говоришь буду.

Мы шли около получаса. Автомат за плечом, в карманах патроны и гранаты. В голове ни капли иррационального — полный хаос. Злость, тревога. И это не нравилось мне. Всегда шел в бой с чистой головой, а сейчас все, о чем я мог думать — как найти ее. Спасти. И похер, какой ценой. Честно, если надо будет, город к чертям снесу.

Чуть вдалеке послышись мужские голоса. Кое-где раздавались звуки стрельбы. Чуть справа стояла военный камаз. Эта машина соседней части, мотострелков. Автобус был перевернут, виднелась кровь на разбитом стекле. От ее вида по спине пробежал озноб.

— Это наш. Рейсовый, — подтвердил мои опасения Молот.

Я стер со лба пот. Усиленно всматривался вдаль. Я должен был понять, кто здесь главный. Кто будет полезен.

Заметил, как из деревянного барака вышел высокий мужик, с калашем за спиной. Рядом с ним шло несколько солдат — по всей видимости его охрана.

— Молот. — шикнул. Поправив ткань тюрбана, сержант внимательно посмотрел на меня.

Показал знаками, что нужно разделиться. Молот должен был зайти сзади, я шел напролом. Нагнувшись, не привлекая к себе внимание.

— Эй, ты куда?! — крикнул мне один из головорезов. Я сделал вид, что не слышу его. Шел прямо на главаря, который в этом момент был занят разговором.

А потом вдруг почувствовал тычок в спину — кто-то приставил ко мне дуло автомата.

— Стой, бл*ть. Сейчас кишку наружу выпущу!

Стоило этому прозвучать, раздался выстрел. Я не вздрогнул — видел Молота, выглядывающего из здания. Это была его пуля, отправленная в того, кто держал меня на мушке.

Я резко подался вперед, рубанул прикладом винтовки по роже второму охраннику. Тот свалился камнем. Я схватил главаря, и, прижав к себе, выхватил из-за пояса гранату, выдернул зубами чеку.

— Одно движение, и я снесу всех к чертям! — прорычал сквозь стиснутые зубы. Не выплевывал чеку, она мне еще понадобится.

Их было шестеро. Все застыли, ошарашенно глядя на то, как я тащу их главаря к ближайшем дереву. А спустя несколько секунд, они стали падать на землю, словно скошенная трава. В конце концов остался один Молот, потирающий свой кулак.

— Нужно было прикладом.

Он посмотрел на меня озадаченно.

— Прикладом я вырубил первых двоих, а потом он выскользнул из рук. Пришлось так, — пожал Молот плечами.

Мы осмотрелись. Вокруг никого.

— Поздравляю, сержант. Блок пост противника взят, враг повержен. А теперь собирай трофеи и пленных грузи в барак. Запрем к чертовой матери. Пусть посидят.

Кивнув, Молот принялся дело. Бросив на пол ублюдка, вставил обратно чеку от гранаты.

— Погоди, милая. Рано еще, — погладил как родную и убрал за пазуху.

Схватив за воротник главаря, врезал хорошенько с правой. Простонав, тот попытался вырваться.

— Значит так, от того, что ты скажешь, зависит твоя жизнь, — процедил ему в лицо.