Книга Босиком по краю моря, страница 28 – Наталия Миронина

Пчелинцева помолчала, а потом тихо спросила:

– Но какой ценой? Мама, какой ценой это все достигается? И не страдает ли ребенок при этом? Не честнее ли остаться одной?

– Одиночество хорошо, когда ты богата и здорова.

– Тогда получается, что замуж выходят или женятся, чтобы было кому в аптеку сбегать и денег дать?

– Женя, недаром на тебя всегда жаловались учителя в школе! Ты не умеешь слушать, и у тебя всегда готов скоропалительный ответ! Женятся и выходят замуж по любви. Все остальное – и плюсы, и минусы – это все потом. Но я сейчас опираюсь на распространенный опыт. А он говорит о том, что семья – это лучше, чем ее отсутствие.

Пчелинцева махнула рукой:

– Мам, я не готова рассуждать об этом, имея в виду планетарный масштаб. У меня статистика только моих близких. Она неутешительна.

Женя врала – кроме Таи Коробициной, все ее знакомые как-то успешно сочетали личную жизнь с карьерой. «Невидимые миру слезы» – вот как называется этот опыт. Кто же признается, что ему плохо?! И Коробицина бы молчала, если бы Ленка Титова не зачастила к ней с визитами. Тогда-то все и открылось. «Вместо счастливой молодой матери – высохшая от слез тетка с нервным ребенком на руках!» – размышляла Женя, доставая чайный сервиз.

– Мама, – она повернулась к матери, которая была явно расстроена, – ну, мам!

– Что, Женя? Почему нельзя все обсуждать спокойно?

Татьяне Владимировне не хотелось ссориться в день приезда. Но и в последний день ссориться тем более было неуместно. А когда и как тогда обо всем этом поговорить?!

Женя осторожно и упрямо промолвила:

– Мама, я даже голос не повысила. А вот ты почему-то меня в чем-то упрекаешь. В чем? В том, что у меня моя собственная точка зрения? Которая отличается от твоей.

– Я не упрекаю. Я пытаюсь научить тебя жить.

– Это пустое занятие. Этому невозможно научить. И, может быть, через много лет я вспомню этот разговор и пожалею, что не слушалась тебя.

– Очень хочу поменьше разочарований в твоей жизни.

– Я это знаю, – Пчелинцева обняла Татьяну Владимировну, – но вот деторождение отдала бы на аутсорсинг.

Мать вывернулась из дочкиных объятий и легко шлепнула ее полотенцем:

– В кого ты такая!..

В это время хлопнула дверь – это вернулся Илья Петрович. Мать и дочь даже не заметили, как пролетело время.

– Женька, ты бы хоть один пакет у меня взяла, – сказал отец, – самый легкий, иначе вашу клубнику подавят молодая картошка и луховицкие огурцы!

Остаток дня Пчелинцева провела с родителями. Они обедали, пили чай с тортом, Женя показывала им фотографии места, где живет, города, моря в разную погоду. Потом очередь дошла до коллег, и Женя очень обстоятельно рассказала о том, что кто делает.

– Кто это? С волосами назад? На поэта Твардовского похож. Он у тебя на всех фотографиях почти, – вдруг спросила Татьяна Александровна.

– А, это наш главный. Бояров. Потрясающая личность. Очень молодой, но карьеру сделал головокружительную. Потом женился, уехал в Болгарию, но не смог жить там, вернулся специально в этот проект. Понимаете, не в Москву, его тут с руками бы оторвали на любом канале. Но он согласился работать в Дивноморске!

Женя перевела дух, хотела продолжить, а потом вдруг застеснялась своего восторга.

– Короче, он нормальный руководитель. Мозг не ест и дает волю инициативе.

– Приятное лицо. Очень, – похвалила мама Боярова.

Пчелинцевой стало так приятно, словно похвалили ее саму или ее работу.

– Да, он еще и обаятельный, – улыбнулась она и, заметив отцовский взгляд, перевела разговор на другую тему, – а ваша дочь, между прочим, креативный директор Агентства. Третий человек в иерархии. Можете гордиться. Конечно, надеюсь получить премию за какую-нибудь передачу…

– Молодчина! – улыбнулся отец.

– А еще я вам хотела денежек дать. – Пчелинцева выскочила в прихожую и вернулась со своей сумочкой. – Сначала хотела вам на карту скинуть, потом подумала, что лучше так.

– Нет, Женя, – серьезно ответил отец, – в этом нет необходимости. У нас все есть, да и работаем мы понемногу. А вот ты откладывай себе. Мало ли как все сложится. Вот и медицина наша такая, что лучше всегда на лекарства деньги иметь. И вообще, мало ли какие события в жизни. Да хоть свадьба…

– Так вы вроде бы женаты? Какая свадьба? – прикинулась Женя.

– С ней невозможно на эту тему разговаривать, – посмотрела Татьяна Александровна на мужа.

– А вы, смотрю, сговорились! – рассмеялась Женя. – Папа, я маме уже донесла свою точку зрения, она с тобой поделится. А пока вот – это вам на всякие нужды и на разное баловство!

Стопка крупных купюр выглядела внушительно. Родители притихли.

– Мама и папа, не смотрите так на меня и на эти деньги. Вы очень меня обидите, если их не возьмете или что-то купите мне. Это – вам! Что хотите, то себе и покупайте! А еще лучше в поездку поезжайте, в путешествие. Вам надо отдохнуть и впечатлений новых набраться!

Пчелинцевой показалось, что отец заплачет, а потому она кинулась опять к фотографиям.

Легли спать они поздно – все так соскучились, что не могли наговориться, а потом стали вспоминать истории из Жениного очень буйного детства. В семье Пчелинцевых давно так не смеялись, как в этот вечер.

Следующим утром Женя позвонила Тае Коробициной. Недаром Пчелинцева упомянула ее в разговоре с Татьяной Александровной. И не зря случай Таи был пугающим примером семейной жизни. Хотя, как человек здравый, Женя понимала, что есть масса других, вполне положительных примеров удачного замужества и успешной карьеры. Но ведь именно примеры близких оказывают на нас такое сильное действие.

Впервые о проблемах в семейной жизни Коробициной Жене поведала Лена Титова, их третья подруга. Собираясь уезжать в командировку в Нижний Новгород, она заглянула к Коробициной. Та все еще сидела дома, хотя ребенку уже исполнилось пять лет и он вполне мог ходить в детский сад или оставаться с няней. Проблем с деньгами в этой семье не существовало, и помощь обслуживающего персонала любого уровня была доступна.

– Какие-то проблемы у мальчика? Аллергия у него? – поинтересовалась Титова. – Почему ты не хочешь выйти на работу?

– Ну, пусть еще дома побудет… – уклончиво ответила Тая. Титова ничего не сказала, но, пробыв у подруги почти целый день, обратила внимание, как та занервничала перед возвращением мужа.

– Я пойду, я тебе целый день голову морочу, извини, – сказала Титова и уже двинулась к выходу, как увидела в глазах подруги слезы. Истерика, которая случалась потом, потрясла Титову так, что она в этот же день позвонила Пчелинцевой в Дивноморск.

– Знаешь, он ее просто под арестом держит. И это не ее невроз или фантазии, это факт. Совершенно запуганная, потерявшая веру в себя баба.