Онлайн книга «Босиком по краю моря»
|
– Реклама идет. Спонсоры деньги дали. Народ ждет. Как мы не выпустим программу? Нас же зарежут. – Хорошо. Тогда давай для начала узнаем, кто это сделал. Выясним и затаимся. Сделаем вид, будто ничего не произошло. Посмотрим, как человек будет действовать. – Зачем нам эти игры? – Бояров непонимающе посмотрел на Пчелинцеву. – Не знаю, – пожала плечами Женя. Бояров впервые со момента их встречи на вокзале посмотрел на нее. – Что-то произошло? Я думал, что ты рвать и метать будешь. А ты так говоришь, словно мы кино про шпионов обсуждаем! Ты понимаешь, что случилось?! У нас крупнейший проект сперли. – Со мной все хорошо, – улыбнулась Женя, – я только из отпуска, не включилась в ваш ритм. И не переживайте, Олег Тимофеевич, это все работа, которую можно переделать, заново сделать. Да мало ли чего… – Что в Москве-то? – вдруг спросил Бояров. – В каком смысле? – не поняла Женя. – Ну, семья, дела… – Нормально, – улыбнулась Женя. Олег присмотрелся: – Всего неделя отпуска – и человека не узнать! – Почему же? – Даже лицо другое. И полное равнодушие к производственным проблемам. – Лицо – другое, – улыбнулась Женя, – но вот про равнодушие – это обидно слышать! – Извини, пошутил! – Бояров крутанул руль, машина сделала резкий поворот и выскочила на загородное шоссе. Они помчались в сторону моря. – В конторе-то все спокойно? Никто не уволился? Никто не подрался? Не влюбился за эту неделю? – рассмеялась Женя. – Тут отъехать не успеешь, а уже столько событий. – Пчелинцева, по-вашему, я идиот? Зря так расстраиваюсь из-за случившегося? – По-моему, вы слишком эмоциональны, – улыбнулась Женя. Бояров ее перебил: – Кто бы говорил! – Я знаю, что я… – …импульсивна, – рассмеялся Бояров. – Господи, это слово уже притча во языцех! – Знаю, я шучу. Но, черт, Пчелинцева, как хорошо, что вы приехали! А то я сначала думал, что всех убью, потом хотел махнуть рукой. Потом написать заявление об уходе.. – Это еще зачем?! – изумилась Женя. – Вы знаете, что наш брат телевизионщик ворует сюжеты у издательств? Все вот эти сериалы – это наполовину книжки уже написанные. Тут поменяем сюжет, там имена и, допустим, вместо моложавых теток-подруг главными героями становятся какие-нибудь дряхлые леди. Попробуй, докажи? – Об издательствах даже не догадывался! – Святая простота! Олег, перестань казнить себя. Перестань переживать. Мы можем отменить передачу – всегда найдется предлог. Мы можем запустить проект. Но только вычеркнем тех, кто уже болтает на всех перекрестках на эту тему. – Да, верно! Начнем мы именно с этого! Бояров почувствовал, что под его ногами появляется почва. Пчелинцева, такая уверенная в себе и веселая, прибавила ему оптимизма. А Женя в конце концов включилась в темп и ритм Дивноморска. Теперь ее удивляло то, что сам город, небольшой и уютный, жил размеренно и спокойно, но Агентство походило на вокзал в отпускной сезон – народ перемещался по зданию со скоростью звука, периодически образовывая заторы в старинных коридорах. Женя понаблюдала за этим некоторое время, а потом осмелилась дать Боярову совет: – Так невозможно работать! Сотрудники впадают в панику по любому поводу, начинают кучковаться по углам и еще больше себя пугать. И эта история «слива» не добавляет спокойствия. Нельзя ли половину людей отправить в отпуск? Ей-богу, так мы больше сделаем! Бояров задумчиво на нее посмотрел: – Да, пожалуй, это выход. Оставлю только тех, у кого вот-вот проекты должны быть сданы. – Значит, вы оставите всех, – рассмеялась Женя. – И опять вы правы! Хорошо – все, кроме вашего отдела и тех, кто занят в проекте «Толерантность», с понедельника… – С завтрашнего дня… – Бухгалтерия не успеет.. – Успеет. Они обычно просто вредничают. – Ох… – Да, Олег Тимофеевич… – Хорошо. Пусть будет отпуск, – махнул рукой Бояров, а потом посмотрел на Женю, – вы после отпуска помолодели на двадцать лет. И выглядите сейчас примерно на три года… Пчелинцева рассмеялась. Современные средства связи лишают влюбленных определенной доли романтики – забыть любимый облик не позволяют экраны мобильников. Не говоря уже о голосе: «привет, любимый, а я ем овсянку – иду по улице – чихаю или кормлю кота» – вот эти все сообщения о каждом своем действии делают объект влюбленности обыденным и лишают его ореола романтики. Пчелинцева терпеть не могла говорить по телефону о личном. Об этом она сообщила Вадиму в первый же их разговор. – Знаешь, думаю, обо всем таком поговорим при встрече, – заявила она, – что тут розовые слюни пускать. Вот у нас тут такие дела происходят… И дальше Женя очень аккуратно, соблюдая все же корпоративную тайну, описала случившуюся историю. Суржиков все понял, особо вопросов не задавал, только сказал, что это обычное дело и надо плюнуть, заниматься остальным, а премьера проекта обязательно должна быть. – Понимаешь, старайся сделать качественный продукт, и народ выберет тебя. – Да ладно! – рассмеялась Женя и привела в пример наипошлейшую передачу, участники которой и разговаривать-то не умели. Но передача была «на подглядывание», и рейтинги взлетали ввысь, как те фонтаны. – Так эта, как ты выразилась, «наипошлейшая» передача была качественным продуктом, рассчитанным на низменные инстинкты. Она была выверенным, просчитанным проектом. – Вот я боюсь, что та пошлятина, которую гонят сейчас наши внезапные конкуренты, затмит наши передачи на эту же тему. – Слушай, а что Бояров? – спросил Суржиков. – А, – бросила Женя, – Бояров переживает, ищет виновного. – Правильно. – Что – правильно? – Что переживает и ищет виновного. Мерзавец у вас в конторе сидит. Сейчас будет нервничать и выдаст себя. Пчелинцева засмеялась: – Ей-богу, словно шпионский роман. – А так и есть. Этого человека нельзя оставлять. – Это все понятно, но его надо найти. А искать – это привести в состояние нервозности весь коллектив. Люди бросят работу и начнут свои расследования. Кто-то не выдержит подозрений и уйдет. Виновного надо убрать, но тихо и незаметно. И вести себя надо так, словно ничего не произошло. В тот раз они проговорили долго, и, собственно, с того дня все их беседы носили деловой, общий характер. Суржиков расспрашивал про дела в Агентстве и про жизнь в Дивноморске. Женя интересовалась жизнью на факультете, тем, собирается ли Вадим в командировку на симпозиум и отремонтировали ли в его квартире потолок, который вдруг покрылся трещинами. Пчелинцева с женской чуткостью и при помощи своей железной воли не допускала распыления чувств. Все эмоции она оставляла для личной встречи. Как-то Суржиков ее спросил: |