Книга Нова. Да, и Гоморра, страница 151 – Сэмюэл Дилэни

Теперь зеркало оказалось в их руках. Не забыв забрать зонтик и солнцезащитные очки, они схватили серого господина и потащили его на корабль. Казалось, план Эймоса сработал: когда они выбрались из камеры, им удалось взобраться на борт корабля, незаметно стащить костюм из каюты серого господина и по его стопам попасть в сад.

Но когда они вернулись к кораблю, полоса везения закончилась: едва они вышли на берег, их атаковали матросы. Тюремщик все-таки проснулся и, хватившись пленников, начал поиски. Матросы вышли их ловить в ту же самую минуту, когда Эймос с принцем приблизились к кораблю.

— Я победил! — торжествующе вскричал серый, когда Эймоса и Джека снова повели на гауптвахту.

Люк в камере был накрепко заколочен, и теперь даже Эймос не мог выдумать никакого плана.

— Отдать швартовы! Курс на самый серый и мрачный остров, какой только есть на карте! — приказал серый господин.

— Отдать швартовы! — закричали матросы.

— И не беспокойте меня, пока мы не подойдем к острову, — сказал тощий серый господин. — Сегодня у меня был тяжелый день, и теперь я просто умираю от головной боли.

Серый господин отнес третий осколок зеркала в свою каюту, но не стал соединять его с остальными — сил совсем не осталось. Он положил осколок на крышку сундука, выпил несколько пилюль от головной боли и прилег.

7

На самом сером, самом мрачном острове, какой только есть на свете, стоит громадный серый мрачный замок. С берега к воротам замка ведет каменная лестница. Это и был мрачный серый дом тощего серого господина. На следующий день, под серым небом, корабль причалил к нижней площадке лестницы, и серый господин, волоча за собой двух связанных людей, поднялся к воротам.

В одном из залов замка Эймос и принц, связанные, стояли у дальней стены. Серый господин, хихикая себе под нос, повесил на стену зеркало, составленное из двух осколков. Последний осколок лежал на столе.

— Наконец-то это случится, — сказал серый. — Но вначале, Эймос, ты должен получить свою награду за то, что так хорошо мне помог.

Он отвел Эймоса, все еще связанного, к маленькой дверце в стене.

— Вот мой сад драгоценных камней. Столько самоцветов, как у меня, нет ни у кого на свете. Гадость какая… У меня от них только голова болит. Иди скорей, забери свою награду, а когда вернешься, я покажу тебе человека в самый счастливый миг его жизни. А потом положу тебя и твои драгоценности в сундук, к моему самому дорогому, самому близкому другу.

Кончиком своей тонкой серой шпаги он разрезал веревки, которыми был связан Эймос, вытолкнул его в сад драгоценных камней и захлопнул за ним маленькую дверцу.

Эймос печально брел между кучами драгоценностей — сверкающих, переливающихся. Стены были высоченные, не перелезть, и окружали сад со всех сторон. Смышленый Эймос понимал: в некоторых ситуациях пробовать придумать выход — только понапрасну утруждать свой ум. И тогда он взял небольшую тачку, лежавшую на горке рубинов, и начал набивать карманы жемчугами.

Когда он вытащил из колодца посередине сада медный котелок, доверху наполненный золотом, то сложил всю свою награду в тачку, вернулся к дверце и постучался.

Дверца распахнулась, Эймоса вместе с тачкой втащили внутрь и снова связали. Серый господин отвел его к принцу, а тачку вывез на середину комнаты.

— Еще минутка, — сказал тощий серый господин, — и вы увидите человека в самый счастливый миг его жизни. Но вначале я должен устроить, чтобы мой самый дорогой, самый близкий друг тоже это увидел.

Он подошел к огромному черному сундуку, который теперь сделался, казалось, еще чернее и огромнее, и опрокинул его набок, а потом отпер замок большим железным ключом и широко, хотя и не до отказа, распахнул крышку. Из открытого сундука было видно зеркало, но Эймос и Джек никак не могли заглянуть в сундук.

Серый господин взял последний осколок зеркала, подошел к стене и приладил его на место, проговорив:

— Вот единственное, чего мне всегда хотелось больше всего на свете, хотелось для себя и для моего самого дорогого, самого близкого друга, — женщина, достойная принца.

Немедленно грянул гром, и из зеркала, которое снова стало целым, ударил сноп света.

Серый господин попятился, а красавица и умница Леа выбралась из зеркала.

— О, какое счастье! — засмеялся тощий серый господин. — Она тоже серая!

Ибо Леа была закутана в серую ткань с головы до пят. Но едва серый господин умолк, Леа распахнула свой серый плащ и уронила его на пол.

— О ужас! — вскричал тощий серый господин, попятившись.

Под плащом у Леи была алая накидка, на которой, сверкая в свете молний, пламенели рубины. Она не мешкая уронила на пол накидку.

— О горе мне! — завизжал серый господин, попятившись еще дальше.

Ибо под алой накидкой оказалось покрывало из зеленого атласа, а на его кайме горели желтые топазы. Леа спустила покрывало с плеч.

— О безысходность! — возопил тощий серый господин и опять попятился, ибо под покрывалом было серебряное платье с золотой отделкой и голубым шелковым лифом, вышитым сапфирами.

Сделав этот последний шаг назад, тощий серый господин угодил прямо в раскрытый сундук. Он вскрикнул, пошатнулся, сундук опрокинулся, крышка упала, и замок защелкнулся.

И никаких звуков.

— Я надеялась, что мы сможем этого избежать, — проговорила Леа и начала развязывать Джека и Эймоса. — Но теперь мы бессильны. Даже не знаю, как вас благодарить за то, что вы собрали зеркало из осколков и освободили меня.

— И мы не знаем, как тебя благодарить за то, что помогла нам это сделать, — отозвался Эймос.

— Теперь-то, — сказал Джек, растирая запястья, — я снова могу посмотреть на себя и понять, отчего я Принц Далекой Радуги.

Они с Леей подошли к зеркалу и посмотрелись в него.

— Все ясно, — сказал Джек. — Я принц, потому что достоин быть принцем, а рядом со мной женщина, достойная быть принцессой.

Их отражения исчезли из позолоченной рамы, а вместо отражений проступил пейзаж: холмистая равнина с зелеными и желтыми лугами да красными и белыми домиками, а вдалеке — золотой замок на фоне голубого неба.

— Далекая Радуга! — вскричал Джек. — Мне кажется, мы можем туда пойти, перешагнув через раму!

И он двинулся к зеркалу.

— А как же я? — завопил Эймос. — Как мне попасть домой?

— Делай как мы, — сказала Леа. — Когда мы уйдем, посмотрись в зеркало, и ты тоже увидишь свой дом.

— А это? — спросил Эймос, указав на сундук.

— Что «это»? — переспросил Джек.

— Что в нем?

— Загляни — увидишь, — сказала Леа.

— Я его боюсь, — сознался Эймос. — Он говорил всякие гнусные, жуткие слова.