Онлайн книга «Услуга за услугу»
|
Девка тут же вскинула голову и уставилась на меня. Глаза у нее чистые и синие, как океан. В них хотелось утонуть. Мой член соглашался, что девица зачетная: у меня стремительно наступала эрекция, причиняя мне зверскую боль. – Что ты сказал? Ее хватка на моих бедрах окрепла – девица впилась пальцами в мои синяки. От боли перед глазами все поплыло, и я схватил ее за запястье. Не позволять себя трогать мне следовало по целому ряду причин, среди которых первыми шли этические проблемы – и боль. – Думаешь, можно перебывать под всей хоккейной сборной и никто и бровью не поведет? Ну чего ты на меня лезешь. Ты же мне яйца вот-вот оближешь!.. Блин, почему понятие морали для тебя пустой звук? Ладно, согласен, у меня вышло излишне образно, но, елки-палки, девка чуть не носом уткнулась мне в ширинку! Опершись о мои колени, боуменовская любовница резко встала (от этого рывка боль окатила меня как волной). Ростом она не вышла, и ее соски угрожали выколоть мне глаза. – Ты что несешь, черт тебя побери? Кто ты такой, чтобы называть меня шлюхой? – Ты трахаешься с капитаном нашей команды, у которого, между прочим, жена и ребенок, а только что беззастенчиво лезла на мой джойстик! – я указал на свой пах. – Трахаюсь с… – брови у девки сошлись на переносице, нос сморщился. Она будто подавилась, судя по вырвавшемуся у нее звуку, а потом запрокинула голову и расхохоталась. Смех у нее оказался хороший, хотя и саркастический. – Господи! Рук мой брат, ты, придурок! – Так я и поверил! Она вытаращила глаза, покивала и улыбнулась как можно шире, спросив: – Видишь сходство? Она ткнула пальцем в ямочку на щеке. – Да не особо, – искренне отозвался я, потому что не сильно разглядывал лицо Рука Боумена. Я ведь в сборной недавно, а когда нам случалось уставиться друг на друга, наши физиономии всякий раз были хмурыми. Розовые волосы прилетели мне в лицо, потому что девица развернулась и вышла из туалета. Не хочу признаваться, но я пожирал взглядом ее зад. Через несколько секунд она вернулась с фотографией в рамке и какими-то бумажками. Бумажки она сунула мне в лицо – это оказались конверты с надписью «Для Стиви Боумен». – И что? – Стиви – это я, – она постучала себя в грудь, и я снова загляделся на ее вырез и торчащие соски. Майка на ней была белая, с вшитым бюстгальтером, то есть между моими глазами и ее сосками имелся лишний слой ткани, но я отчетливо различал очертания ареол. Такие маленькие, нежные, отлично поместятся мне в рот… Да почему я, черт побери, не могу перестать думать о сексе? – Стиви – мужское имя! – отрезал я. – Меня назвали в честь папы, – девка сунула мне под нос фотографию. Разглядеть так близко я ничего не мог и нехотя взял у нее рамку. Снимок старый, учитывая, каким юным здесь выглядит Рук Боумен, но рядом с ним действительно девица, стоящая сейчас передо мной, только волосы светленькие, а не розовые. На снимке оба улыбаются, и я наконец увидел сходство, о котором говорила Стиви. Я поглядел на нее, на снимок и снова на нее: – Так ты мелкая сеструха Боумена? – Никакая я не мелкая! – Она скрестила руки, отчего груди выпятились еще сильнее. – Заметно, – я с трудом перевел взгляд на ее лицо. Ну теперь хоть не так стыдно, что я поддался ее чарам. – Как тебе в голову взбрело принять меня за его… любовницу? – усмехнулась Стиви, отбросив за спину розовые волосы. Я всплеснул руками. – Нет, а что я должен думать, если ты заявляешься к нему посреди ночи чучело чучелом, устраиваешь тарарам и увиливаешь от ответов? – Я не увиливала! – Могла бы сразу сказать, что ты сестра! Это бы многое прояснило. – И изменило бы твое дерьмовое отношение? – Ну а то, блин! Знай я, кто она, не вел бы себя как законченный козел. Стиви подбоченилась, уткнув кулак в крутое бедро. – Я не обязана афишировать, что у меня знаменитый брат, чтобы люди вели себя со мной по-человечески. Я провел ладонью по лицу. Куда-то ее, блин, все время заносит. – Я не о… Ладонь Стиви вдруг оказалась у самого моего носа и замахала, слегка меня испугав. Я чуть не свалился с мокрого унитазного сиденья. – Разговор у нас, конечно, интересный, но мне пора собираться на работу. Побыстрее сгреби себя в кучу и вали в свое чудачье логово. Кстати, большое пожалуйста за то, что я вчера помогла тебе, грубияну! – она развернулась и гордо вышла из ванной. – Я же думал, ты аморальная хоккейная… фанатка! А грубый я всегда! – крикнул я ей вслед. В коридоре хлопнула дверь. – Черт, – я уронил голову на руки и начал сыпать ругательствами. Хреново. Ни за что обидел сестренку Боумена. Я, конечно, по жизни не подарок, но с ней я нарочно держался как можно хуже. И ванную ей обоссал… И оскорбил не один раз. Если она нажалуется, Боумен мне устроит. А может, уже настучала? Опираясь на костыли, я кое-как поднялся и неуклюже попытался вытереть сиденье, зеркало и пол. Я даже дотянулся до чертова зеркала. Надо, пожалуй, прислать сюда мою уборщицу навести лоск. Мне не очень хотелось уходить на такой ноте, но я решил не обострять, чтобы Стиви не стала ябедничать. Я медленно поперся на костылях по коридору. Надо принять обезболивающее и снова лечь. Проходя мимо ее, как я догадался, спальни, я стукнул в дверь. – Гм, эй, Стиви! Странное имя, но ей подходит. – Ты еще здесь? – Дверь распахнулась. – И по-прежнему в одних трусах? Куда брюки-то дел? Я невольно проводил взглядом рубашку, которую Стиви ловко натянула через голову, прикрыв спортивный лифчик и гладкий, подтянутый живот. У нее удивительно спортивная фигура, которой я любовался уже без всякого стеснения и внутренней борьбы, раз Стиви не трахается с женатым капитаном нашей сборной. – Начало у нас вышло неудачное, но если бы я знал, что ты Руку сестра… – То выключил бы засранца, – договорила Стиви, идя мимо меня в гостиную. Я за ней не поспевал – от быстрых передвижений к горлу подкатывала тошнота. – Слушай, я хочу извиниться, – сказал я ей вслед. – Только потому, что мой брат – важная персона! Я ковылял за ней на костылях, кряхтя от боли. – Ничего подобного, я просто не хочу создавать проблемы в команде. Стиви сразу обернулась. – А, все понятно! Боишься, что я Руку расскажу? Не волнуйся, я не собираюсь с кем-то делиться твоим комментарием про чучундру. Блин, я и забыл свое нелестное замечание. |