Онлайн книга «Люби сильнее»
|
– Потому что не хотела об этом говорить. Когда-то я слишком многим о нем рассказывала. Это не помогло. Сейчас в таком состоянии, что лучше все внутри оставить. – Я же сразу заметила, что ты сегодня какая-то странная! Спросила тебя, а ты… Конспиратор, блин! – Ань, давай оставим эту тему… Не сейчас. И никогда. Все. Точка. – Титова, ты хоть представляешь, сколько тут баб? Холостых и голодных! Дома сидишь? Ну-ну! У меня культурных слов нет! – Аня, перестань сейчас же. Тебе там заняться нечем? Безусловно, ее посыл не может не взвинтить нервы. Сходу до опасных пределов! – Мне-то есть! Очень даже… Тут Овсянникова, сама понимаешь… И Катаман! Это я тебе только тех, кто по твоему Градскому кипятком лил, назвала. – Знаю, что не со зла по живому режет, и все равно злюсь. И страдаю. Грудь будто огнем опаляет. Каждый нерв болью поражает. – Кроме того, есть парочка залетных, но, судя по глазам, крайне заинтересованных… Ну и пусть! Ярик не станет. Не сейчас. Хоть он и сказал так… Чувствую неожиданную уверенность, что не все еще между нами выяснено. Не конец это. Просто ему тоже тяжело. Я же вижу, как смотрит. Слезы прорываются и соскальзывают по щекам, но это не боль. Это надежда. Да, все получится! Завтра я пойду к нему снова… Нет, завтра не пойду. Дам время остыть. Послезавтра. Больше я не выдержу! – Алло? Маш? Ты меня слышишь? С дрожью перевожу дыхание. – Да, слышу. Спать хочу. Давай закругляться. – Какой спать? А давай ты приедешь? Сейчас. Должна признать, я колеблюсь. На миг допускаю такую вероятность, даже учитывая то, что ненавижу ночные вылазки. – Нет. – Жалеть же будешь… – Ань, все, – решительно останавливаю подругу. – Я устала. Давай завтра поговорим, ок? – Как знаешь. Слышу, что расстроилась. – Всем привет передавай. – Хорошо, – вздыхает, а я буквально вижу, как глаза закатывает. – Доброй ночи, Титова! – Обнимаю, Бусинка. Отключиться не успеваю. – Уверена, что не хочешь приехать? – выпаливает подруга вдогонку. – Я же помню, как у вас все было! Вы же как приклеенные всегда… Как больные друг без друга. Или друг от друга. – Веселого вечера, Ань, – нахожу силы сказать это спокойно и уверенно. Едва отбиваю звонок, прилетает сообщение. Анна Бусманова: Я просто волнуюсь. Люблю тебя! Мария Титова: Все нормально. И я тебя. На самом деле после звонка Ани я немного прихожу в себя. Обида отпускает, появляется вера в будущее. Эта вера греет душу и позволяет дышать свободнее. Конечно же, он неравнодушен. Ничего не забылось. Бусманова права, мы больны друг другом. Не может это все так закончиться. Я три года ждала! Ничего не перегорело, я же чувствую. И как бы сама ни боялась новой боли, где-то глубоко за границей сознания понимаю, что не смогу без Ярика. Теперь не смогу. Либо он, либо никто. Либо с ним, либо никак. Это физически невозможно. И у Градского не получится. Тревожную тряску в груди заменяет искрящееся тепло, и я, поддаваясь чувствам, подскакиваю с кровати. Нахожу в гардеробной большую картонную коробку. В ней спрятано мое сердце. Оно в ней живет. Пока я существую в мире без Ярика. Усаживаясь на пол, осторожно снимаю крышку. Сотни совместных фотографий, милые и глупые безделушки, фантики, браслеты, которые я постоянно у Градского «отжимала», серебряный крестик на кожаном шнурке –¬ тоже его, в дурашливой открытке засушенный луговой цветок. Подцепляю его аккуратно пальцами и подношу к лицу. Все еще пахнет. В юности мне нравилось собирать и засушивать разные травы. Этот цветок с бледно-розовым бутоном сорвал и подарил мне когда-то Ярик. Прокрутив стебелек, так же осторожно откладываю его в сторону. Напоровшись взглядом на снимок с той самой свадьбы, невольно замираю. Мы как обычно спорим, хотя, возможно, посторонний этого не поймет. Ярик стискивает и прижимает к груди мои запястья, губами виска касается. Он что-то говорит, а я, опустив глаза, слушаю. Как же давно это было… Спустя каких-то полчаса Яр в своей безбашенной манере предложит показать крутое место, и мы отправимся в тот бункер. Проведем там вечер, выпивая и болтая обо всем на свете. Выключится свет, впервые обрушивая на нас ту самую темноту, которой я теперь до жути боюсь. А утром мы поймем, что код безопасности больше не работает. Двадцать семь дней. Я. Ярик. И тишина. Там все и случилось. Отчаянные ссоры, безумные поцелуи, неудержимая страсть и… близость. Жадная и откровенная. Полная вседозволенность. Тогда мы не думали о последствиях… Пытались справляться с вынужденным заточением, которое в какие-то моменты буквально сводило с ума. И все же… Невзирая на жутчайшее положение, мы были счастливы. Еще долго сижу, перебирая фотографии. На многих Ярик смеется или строит забавные гримасы. Тогда он был таким хулиганом и пошляком. Постоянно смеялся и всех веселил. Что бы ни говорил, обидеться невозможно было. Его энергетика завораживала и подчиняла себе. Любого. Все девчонки мечтали быть рядом с ним. А он был моим. Только моим. Он и сейчас мой. Я тебя никому не отдам… Валяющийся на полу мобильный подает сигнал о новом событии в Инстаграме, и я машинально скашиваю взгляд на экран. Наверное, Аня что-то выложила в сторис. Без каких-либо задних мыслей поднимаю телефон. Уже нажимая на уведомление, замечаю, что оно не от Ани. Овсянникова. Сердце тотчас принимается тревожно и болезненно стучать. Боже… Только не это… Пожалуйста! С трудом фокусируясь на мельтешащих в полумраке красно-синих огоньках, узнаю Олю. Она ведет камеру в сторону, и в кадре появляется… мой Градский. Овсянникова задорно выкрикивает: «Он вернулся!», а Яр смеется. Не отталкивает. Она сидит у него на коленях, и он ей позволяет. С ней смеется, в то время как мне ни разу не улыбнулся… Он там. Как раньше. Со всеми разговаривает. Что-то о себе рассказывает… А я – здесь. Одна. Без него. Он с ней… Он с ней… Он с ней… Такая сильная боль опаляет… Кажется, сходу все внутренности сжигает. Ничего не оставляет. Только мучительно ноющее сердце. Не знаю, сколько сижу в оцепенении. Не знаю… У меня даже слез нет. Сердце в груди как маятник ходит. Стремительно. Мощно. Отвязно. |