Книга Инструктор. Законопослушные граждане, страница 61 – Андрей Воронин

— Ты уверен?

— А кому хочется разделить печальную участь Олифиренко и Жевновича? — проговорил Андрей Абрамов.

Забродов грустно вздохнул, прекрасно понимая, что в словах его друга есть здравый смысл. Однако так просто ему не хотелось сдаваться, и Забродов, затушив сигарету, махнул рукой.

— Ладно, Андрей, еще посмотрим… — сказал он и попросил Абрамова: — Ты мне лучше поставь кассету игры «Спарты» с питерским «Зенитром».

— Ты хочешь посмотреть одиннадцатиметровый удар, который пропустил Жевнович? — уточнил Абрамов.

Илларион подтвердил:

— Да.

Андрей быстро переставил кассету и, найдя пробитие пенальти, включил видео. Илларион внимательно присмотрелся и, даже не будучи большим специалистом в области футбола, заметил, как Вячеслав Жевнович неловко и даже как-то с неохотой запоздало бросился в правый угол, но не дотянулся до мяча.

— Андрей, он же мог отбить мяч, — указав рукой на телевизор, уверенно констатировал инструктор. — Вытяни руку — и гола не было бы!

— Совершенно верно, Ларик, — печально произнес Андрей. — Вот так и делаются результаты, которые необходимы организаторам тотализатора! Более того, они могут устроить даже конкретный счет и с конкретными фамилиями.

— Ты хочешь сказать, что у них настолько серьезные связи с тренерами, судьями и игроками, — то ли спросил, то ли констатировал Забродов.

Абрамов, отпив из бокала немного вина, утвердительно кивнул и подтвердил:

— Не со всеми, но со многими, а если кто-то против, то их убирают не только с поля, но и из жизни, как Жевновича и Олифиренко.

Для Забродова стало многое понятным, и он задумчиво произнес:

— Старик, большое спасибо! Теперь мне почти все более-менее ясно… Ведь убийство этих двух молодых парней почти как две капли похожи, и главное, что следует отсюда, — это то, что организаторы тотализатора хотели намеренно показать, что будет с теми, кто не хочет с ними сотрудничать.

— Несомненно! — согласился Андрей. — И убийства совершены с особой жестокостью, как бы показывая всем, что их мафия бессмертна и безнаказанна.

— Верно, Андрюха, их кто-то крышует, и довольно сильно, и на высоком уровне, — согласился со своим гостем Забродов, — по крайней мере, менты ведут себя довольно странно и не предпринимают особых усилий, чтобы раскрыть эти преступления что в Питере, что в Москве.

Андрей Абрамов пренебрежительно усмехнулся.

— Разумеется, в этой схеме, кроме самих чиновников из федерации и игроков, замешаны криминальные элементы, — уверенно заявил он, — и их пастухи-силовики из больших кабинетов, которые контролируют ситуацию и в нужный момент прячут все концы в воду.

— И каждый получает свой кусок пирога, — заключил Забродов.

— Разумеется! И эта система имеет свои корни, Илларион, — сказал Абрамов и, сделав пару глотков сухого вина, поделился информацией с малосведущим в футбольном кроссворде собеседником. — Более того, еще в советские времена проводились манипуляции с результатами матчей. На уровне республиканских правительств и первых лиц Союза не только практиковались выставочные и запланированные матчи с нужными результатами, но и планировалось на самом высоком уровне, в каком году и какая команда станет чемпионом страны!

— Ты хочешь сказать, что еще Брежнев и его соратники организовали футбольный тотализатор? — пренебрежительно усмехнувшись, произнес Забродов.

— Не тотализатор, Ларик, — возразил Абрамов, — а политически запрограммированный результат, кому из команд быть флагоносцем советского футбола. И такое творилось не только в футболе, но и в хоккее, баскетболе и других видах спорта. Ты же помнишь, что в чемпионате Советского Союза по футболу в высшей лиге были представлены своими командами почти все республики: «Нистру» — Кишинев, «Кайрат» — Алма-Ата, «Пахтакор» — Ташкент, «Динамо» — минское, киевское, тбилисское… В свое время они становились чемпионами Советского Союза, и тогда в проблемных зонах царили ликование и радость.

— Ну и что ты хочешь этим сказать? — поинтересовался Забродов.

— А то, что непосредственно через спорт наши лидеры успокаивали своих подданных и гасили очередные вспышки недовольства в тех или иных регионах огромной страны, гасили с помощью побед их любимых спортивных команд, — пояснил Абрамов, — ведь футбол недаром называют «игрой миллионов».

Илларион усмехнулся.

— Ты хочешь сказать, Андрюша, что людям можно тупо затуманить голову таким способом? — недоверчиво проговорил Забродов.

Гость неопределенно склонил голову набок и твердо сказал:

— По крайней мере, на какое-то время.

Забродов, протяжно вздохнув, покачал головой.

— А какое это отношение имеет к нашим баранам? — напрямую спросил он.

— А такое, что умные люди, жадные и нечистые на руку чиновники поняли, что на этом деле можно хорошенько подзаработать, — ответил Андрей. — Система ведь была уже создана, действовала для определенных кругов почти легально. Оставалось к политическим прицепить свои личные интересы.

— Понятно, этим мерзавцам только и оставалось, что поднять то, что плохо лежит, — раздраженно произнес Забродов и закурил сигарету.

— А чтобы поднять, особых усилий и не нужно было, Илларион, — сказал Абрамов, — тотализатору лет ненамного меньше, чем проституции.

Забродов встал и направился в кухню, чтобы принести из холодильника холодного пива, однако не успел он сделать и нескольких шагов, как раздался телефонный звонок — громкий и протяжный.

— Телефон, Ларик! — подсказал гость.

— Слышу! — ответил хозяин квартиры и тут же, прислушавшись, добавил: — Кажется, межгород!

Забродов быстро вышел в коридор, где находился телефон, и снял трубку с аппарата.

— Слушаю вас… — сказал он.

— Привет, Константинович! — раздался радостный и возбужденный мужской голос.

У Забродова екнуло сердце.

— Ефремов, ты? — уточнил он.

— Он самый, — весело ответил редактор питерского журнала «Футбол».

Илларион Константинович, услышав голос Александра Ефремова, сразу же напрягся, но это было приятное напряженное нетерпение. Голос питерского приятеля был торжественно-радостным.

— Ну не томи, гад, — воскликнул Забродов, — говори, какие у тебя новости!?

Александр Ефремов не отказал себе в удовольствии помучить своего собеседника и придать своей новости больше важности и торжественности. Он многозначительно несколько раз кашлянул и победоносно произнес:

— Она признала одного из них!

Забродов с большим энтузиазмом громко спросил:

— Кого именно?

— Смуглолицего кавказца со шрамом, — ответил Александр Ефремов.