Онлайн книга «Инструктор. Отчаянный воин»
|
— И что тебя не устраивает? — полюбопытствовал он. — Мне кажется, Ваня, что эта прекрасная работа достойна только восхищения… — Так в том, Ларик, и вся загвоздка! — воскликнул художник-реставратор. — Люди восхищаются и даже не подозревают, как их оболванивают! Даже Варенцов, уж на что прекрасный профессионал, и тот не сразу понял… Чего не понял директор музея, полковник в отставке не дослушал: в его сознании вдруг кое-что прояснилось. — Точно! — кивнул Забродов в ответ своим мыслям. — Варенцов Вениамин Александрович! Иван недоуменно посмотрел на седовласого товарища, который витал где-то в облаках и, осторожно дернув его за рукав куртки, поинтересовался: — Ты чего, Илларион? — Варенцову на вид лет под шестьдесят? — вопросом на вопрос ответил полковник. — На вид где-то так, — удивленно подтвердил художник, — хотя он намного старше. — А на подбородке у него вот такой небольшой шрам, — уверенно сказал отставной офицер военной разведки, проведя указательным пальцем по нижней части своего лица. — Точно, — согласился светловолосый художник и растерянно посмотрел в глаза Забродову. — А ты откуда его знаешь, Константинович? На лице пенсионера вдруг мелькнула тень озабоченности и даже какой-то вины. — Да так, — односложно ответил он, — видел утром… Павловец недоуменно посмотрел на Забродова: — Как «утром»? — В парке, когда был на пробежке, — пояснил тот. — А… — протянул собеседник. — Точно! Он же тоже по утрам бегает. — Да… — понуро опустив голову, тихо произнес инструктор спецназа ГРУ, — бегал… — Почему «бегал»? — переспросил Павловец, не понимая, почему Забродов употребил глагол в прошедшем времени. Илларион Константинович на мгновение замялся, обдумывая, как мягче сообщить товарищу о смерти Варенцова. Однако ничего толкового на ум отставному полковнику не пришло. — Он умер… — нехотя произнес Забродов. — Как «умер»? — не веря в услышанное, переспросил художник. — Отчего? — Не знаю, Ваня, я ведь не медэксперт, — пожал плечами инструктор спецназа ГРУ и неуверенно добавил: — Но подозреваю, что твоего директора музея хватил сердечный удар. — Не может быть! — тихо произнес Павловец и еще тише добавил: — Его убили! Теперь пришла очередь удивляться седовласому пенсионеру. — Ты че, Ваня, с катушек съехал? — с некоторым беспокойством спросил Забродов. — С чего это ты решил, что его убили? — Потому что он знал! — загадочно ответил художник и посмотрел через проход в другой выставочный зал, словно кого-то хотел увидеть. — Да, Константинович, его убили! Необходимо сейчас же сообщить министру культуры… — О чем? Павловец промолчал и задумался, принимая новое решение. — Нет, Илларион, — вдруг твердо произнес реставратор, — нужно сразу обратиться в милицию! — Ваня, при чем здесь милиция? — повысил голос седовласый пенсионер. — Да ведь Варенцов, Илларион, все знал, и поэтому… — стал объяснять художник-реставратор, однако резко оборвал фразу на полуслове. — И что там Варенцов? — поинтересовался подошедший высокий бородатый мужчина лет сорока пяти в дорогом костюме. — И до тебя, господин Павловец, долетела грустная весть о смерти директора?.. Двое приятелей резко повернулись к нему. — Да… — с трудом выдавил Павловец, сильно побледнев. От проницательного взгляда инструктора спецназа ГРУ не ускользнула резкая перемена в настроении приятеля, и он смерил взглядом подошедшего мужчину, который оценивающе посматривал то на бледного реставратора, то на его седовласого товарища, машинально и слегка нервно трогая пальцами свою черную с проседью, аккуратно подстриженную бороду. — Очень жаль… — протяжно вздохнув, произнес бородач. — Хороший был специалист, добросовестный работник, многое хотел сделать… Но, так сказать, взвалил на себя очень много проблем, вот сердечко и не выдержало! — Не имею чести знать, как вас величают… — произнес полковник. — Минчинский Геннадий Станиславович, — вежливо улыбнувшись, представился высокий мужчина. — Для друзей просто Геннадий. Занимаюсь антиквариатом, живописью и всем прекрасным в этом мире, даже иногда грешу мелким бизнесом. И, переведя взгляд на Павловца, добавил: — Не правда ли, Иван? — Да, Гена… — растерянно улыбнувшись, подтвердил художник. Бородач остался весьма доволен ответом собеседника и повернулся к его седовласому приятелю. — А как вас величать? — поинтересовался Минчинский. — Забродов Илларион Константинович, — сухо и четко ответил отставной полковник ГРУ. — Пенсионер. — Очень приятно, — улыбнулся Геннадий Станиславович. — Так что вас интересует, господин Забродов? Что-нибудь из мира прекрасного? — Да нет, благодарю, господин Минчинский, прекрасным я сыт по горло, — слегка усмехнувшись, вежливо ответил Забродов и кивнул головой в ту сторону, где были выставлены «гениальные» работы нового любимца художественных критиков. — Я вижу, уважаемый пенсионер, вы неплохо разбираетесь в живописи, — сделал комплимент собеседнику бизнесмен. — В рамках школьной программы, — слукавил седовласый инструктор спецназа ГРУ. — У вас расширенные рамки, — улыбнувшись, еще раз похвалил Забродова Минчинский и тут же задал вопрос: — Так что вы хотели узнать? — Я хотел бы узнать, откуда у вас данные о том, что у Варенцова сдало сердечко? Вопрос был для Минчинского не то чтобы неожиданный, но, по всей видимости, из разряда неприятных. Однако антиквар быстро нашел что ответить. — Да тут все об этом говорят, — равнодушным и даже как бы безразличным тоном произнес он. Инструктор спецназа ГРУ не очень-то поверил в искренность ответа собеседника. — И кто же? — Да я уже и не помню, — слегка побагровев, раздраженно ответил Минчинский, — кто-то ляпнул, да это и неважно, господин Забродов… — Понятно… Забродов не стал настаивать на уточнении, а Минчинский повернулся к Павловцу и, расплывшись в белоснежной улыбке, произнес: — Я, собственно говоря, Ваня, к тебе… Поинтересоваться, как продвигается работа. И ты знаешь, хочу предложить тебе еще один заказ! Весьма интересный и выгодный! — Нет! Я больше не беру заказов, — наотрез отказался Павловец и, слегка замявшись, добавил: — Да и прежний что-то у меня не очень движется… Минчинский не столько удивленно, сколько недовольно сверкнул глазами. |