Онлайн книга «Инструктор. Отчаянный воин»
|
— Ивану Павловцу, — слегка смутившись, ответил Александр Иванович. Забродов удивленно хмыкнул: — А тебе? Самусенков нервно передернул плечами и шмыгнул курносым носом: — Нет! — Странно, почему нет? — задал вопрос Забродов. — Ты же ведь тоже реставратор? Самусенков сглотнул слюну и растерянно развел руками: — Наверное, не успел… Илларион Константинович сделал вид, что поверил курносому художнику-реставратору, и похлопал собеседника по плечу. — Наверное, замотался Варенцов, — произнес он. Самусенков тряхнул головой: — Скорее всего. Илларион Константинович, взяв под руку художника, подвел его к залу, где находилась интересовавшая его картина, и неожиданно спросил: — Саша, а ты откуда знаешь, что Варенцов приказал Павловцу заняться картинами? Александр Иванович, покосившись на седого полковника, спокойно ответил: — Так Белявский Анатолий Алексеевич, заместитель Варенцова, говорил о том. Забродов пристально взглянул на художника: — Белявский? — Да. Полковник кивнул коротко: — Ну, тогда понятно… Что было понятно седовласому инструктору спецназа ГРУ, Александр Иванович не уловил, потому что Забродов вдруг замолчал и уставился в то место на стене, на котором вместо картины красовалось светлое пятно. — Илларион Константинович, что с тобой? — заволновался курносый художник-реставратор, видя, что его седовласый знакомый остановился как вкопанный и бледнеет на глазах. Илларион Константинович перевел взгляд на Александра Самусенкова. — Тут, как мне помнится, висела картина, — тихо сказал Забродов. Художник недовольно хмыкнул: — Так тебе уже говорил, Илларион Константинович, что сгорело несколько ценных произведений в нашей реставрационной мастерской, и картина Гагарина в их числе. Пенсионер взял себя в руки и уже более бодрым голосом произнес: — А как она оказалась в мастерской? Александр Иванович удивленно и немного раздраженно взглянул на Забродова. — Константинович, что с тобой, не выспался? — недовольно спросил он. Забродов смущенно почесал затылок: — Есть немного… — А я-то думаю, что ты все переспрашиваешь… — рассмеялся художник-реставратор. Однако пенсионер повторил свой странный вопрос: — Так как она оказалась в мастерской? Самусенков на сей раз машинально ответил спутнику: — Отправили на реставрацию. Илларион Константинович изобразил на своем лице недоумение: — Зачем? Александр Иванович в свою очередь недоуменно посмотрел на полковника: — Как это «зачем»? — Так ведь картина уже реставрировалась, — пояснил Забродов. — Мне об этом сам Иван говорил, — солгал он. Курносый художник чуть заметно порозовел. — А я почем знаю, Илларион Константинович, — неуверенно хмыкнул он, — в нашей работе случается, что нужно где-то что-то подправить, доделать… — А-а… — протянул седовласый любитель живописи. — Тогда понятно, Александр Иванович. — Хотя лично я не видел особых изъянов в работе Ивана, — откровенно признался Самусенков и, насупившись, сухо добавил: — Но говорят, что выполнение заказа не понравилось Вениамину Александровичу. — Варенцову? Курносый художник-реставратор, грустно вздохнув, перекрестился и кивнул. — Ему самому, — подтвердил Самусенков, — директору музея… — Да… — вздохнул Илларион Константинович, — ничего на этом свете вечным не бывает, Александр Иванович. Вечно только искусство! Художник вяло улыбнулся: — Это точно… — Ладно, Александр Иванович, спасибо за беседу, — поблагодарил полковник художника, — но, как говорят, пора и честь знать! — До свидания! — Всех благ! Мужчины обменялись крепким рукопожатием, и седой посетитель музея неторопливо зашагал к выходу… * * * Выйдя на свежий воздух, пожилой ценитель прекрасного достал из кармана куртки пачку сигарет и, вытащив из нее одну, мрачно повертел ее в пальцах, потом сунул ее в рот и после некоторой паузы прикурил. С наслаждением затянувшись, Забродов выпустил сизую струю дыма и посмотрел на часы: до встречи с полковником Мальковым было еще предостаточно времени. — Так, Забродов, с музеем немного разобрались, — сказал полковник и осмотрелся по сторонам. — Что будем делать дальше? Неожиданно в поле его зрения попал невысокого роста старичок с редкой бородкой — дворник в высоких сапогах, брезентовом фартуке и старой кепке. Он старательно мел мостовую, но часто останавливался, чтобы отдышаться и поглазеть по сторонам. — Ишь ты, работник, твою мать, — добродушно усмехнувшись, язвительно заметил полковник, — не дворник, а сторож какой-то: больше наблюдает, чем занимается прямыми профессиональными обязанностями. Затянувшись еще раз, Илларион Константинович выбросил окурок в урну и хотел уже было направиться в ближайшую пельменную, чтобы перекусить, однако его вдруг осенила одна идея. — Черт подери! — тихо воскликнул седовласый разведчик. — Да этот дед — просто находка для шпиона. Он наверняка может многое рассказать о том, что видел! Так, Забродов, необходимо выудить из этого старика всю информацию, которой он обладает! — приказал себе отставной полковник ГРУ. Однако сказать — одно дело, а сделать — другое! «Этот старик не моего поля ягодка, — размышляя, решил Илларион Константинович, — и со мной он не станет откровенничать, а вот с равным себе, пожалуй, развяжет язык. Точно!» Забродов достал из кармана куртки мобильник и набрал номер телефона Иосифа Говоркова. Через несколько секунд на связи раздался сонный, но довольно уверенный голос частного сыщика: — Слушаю… Забродов облегченно вздохнул: — Петрович, ты в форме? — Да. — Тогда одевайся, бери такси и дуй к Музею искусств народов Востока, что на Суворовском! — приказал Илларион Константинович. — Такси я оплачу по приезде на место. На мгновение в трубке телефона повисла пауза. — Понял, — раздался наконец ответ. Забродов недовольно хмыкнул: — Так что медлишь? — А костюм надевать? — поинтересовался помощник. — Или как? |