Книга Не Господь Бог, страница 50 – Марика Девич

Она рассчитывала на его собственное мужское достоинство. На его ревность, на его большой член, которым он мерялся со всеми подряд и трахал её, на его железные яйца. Но она ошиблась. Доехав до своего этажа, Вика больше не хотела Костю.

Вика вернулась в приёмную, собрала свои вещи, бросила на рабочий стол свой бейдж и ушла. Савельев засеменил вслед, вопя про корпоративные правила, штрафы и взыскания. Но Вика его не слушала. Её охватило пьянящее чувство свободы.

Свободы, недоступной ни Лене, ни Костику, ни Власову, ни бедному Серёге, ни всем тем, кто провожал её с открытыми ртами. И уж тем более Савельеву.

Какого чёрта она всё это терпела?

Савельев обалдел. Вот так просто, взяла и ушла?

Новость мигом разлетелась по офису. Сама! Сама ушла!

Вике тут всегда завидовали, её красоте, сексуальности, но все это уравновешивалось некой снисходительностью – давалка. А она вот так. Красиво. Ей смотрели вслед с восхищением. Савельев с изумлением. Серёга – с тоской.

Лена вышла из кабинета Ушакова на ватных ногах. Но увидев Сергея, взгляд её прояснился. Он сидел, ссутулившись, уронив голову на стол. Она должна что-то сделать. Должна. Не ради него, ради самой себя.

– Сергей, – окликнула Лена.

Он удивлённо поднял голову.

– Зайдите, пожалуйста, в мой кабинет.

Серёга послушно пошёл за психологом, провожаемый недоумёнными взглядами. Всё-таки, видать, Ушаков ввёл обязаловку. Что эта баба задумала, тестирование провести психологическое? Эксперименты на кроликах?

Лена закрыла дверь и попросила Сергея присесть.

– Сергей, я знаю о вашей ситуации, я понимаю, – начала она.

– Вряд ли, Елена Андреевна, вы можете меня понять. У нас премия – это годовая зарплата в конверте. Я в кредитах кругом. Я только на эту премию и надеялся.

Неожиданно Сергей заплакал, закрыв лицо ладонями.

– Что я скажу жене?

Жена Серёги была беременна третьим, об этом все знали. И Ушаков не знать не мог.

Она подошла, присела на корточки, чтобы быть вровень с мужчиной, который сейчас был сломленным, напуганным ребёнком, на которого свалилась непосильная ответственность. Ребёнок, которого обидели, обманули. Нужно было найти слова, чтобы вырастить его обратно.

– Вы мужчина, Сергей, отец, глава семьи, вы – профессионал своего дела, я видела ваше резюме.

Сергей поднял голову и замер. Она видела его резюме? Она серьезно решила ему помочь? Или в этом есть какой-то подвох?

– Это Ушаков вам сказал меня протестировать? – спросил он.

– Нет. Это моя личная инициатива.

Сергей посмотрел ей в глаза, он увидел, что она не врёт. Он как будто впервые увидел эту женщину.

– Кто вы ему? – спросил он.

– Никто. Я сама по себе.

Лена без утайки рассказала Сергею о стажировке дочери. Единственном мотиве, который её тут удерживает. Ей надо продержаться тут один год. И она не продержится, если будет смотреть в полном бессилии. Она поможет ему. А он поможет ей обрести смысл в этой работе.

Она знала, Сергей не сподличает, не побежит докладывать, он честен, он тащит свою ношу безропотно, не скандалит, не требует, он не борец. За себя не борец. А за детей и жену жизнь отдаст. Такие воевать шли, добровольцами.

– Вы не должны терпеть такое отношение, Сергей.

– Но меня уволят, – ответил тот.

– Росгаз – не единственное место для такого специалиста, как вы. Просто подумайте об этом, не обязательно делать что-то прямо сегодня. В отличие от меня вы не в ловушке. Вы получите много предложений, я уверена, это изменит ваше внутреннее состояние, решите ли вы остаться или уйти. Вы будете решать, а не за вас. Понимаете?

Сергею, который сидел в отделе лет десять, не продвигаясь по карьерной лестнице, кажется, такая мысль даже в голову не приходила. А сейчас в глазах появилась надежда, и нечто такое, что называется собственное достоинство.

Лена встала. Сергей тоже встал. Он стал выше ростом. Он вырос, её пациент.

Сергей как будто стряхнул с себя наваждение, смахнул последние слёзы тыльной стороной руки. Смутился.

– Простите, я, взрослый мужик, тут перед вами, – сказал он.

Улыбнулся. Какая улыбка, бесхитростная, добрая, лучики от глаз. Он хороший отец, Лена знала.

– У вас всё получится, Сергей, я уверена.

Она подала ему руку, сухую, твёрдую.

– Спасибо вам за поддержку, Елена Андреевна.

– И вам.

Серёга боялся, что смелость покинет его. Он не стал долго обдумывать, он просто пошёл на сайт поиска работы. Ничего себе! Вакансий больше, чем соискателей. И зарплата, оказывается, за эти годы подросла по рынку. Почему он сам раньше никогда об этом не думал? Серёга стал заполнять резюме, перечисляя своё образование, языки, навыки, опыт, и у него вырастали крылья. Теперь можно ответить на все подходящие вакансии одной кнопкой. Как круто теперь устроено, не то, что десять лет назад, когда он в последний раз искал работу. Серёга совсем забыл, где находится.

– Плотников, что там со сводкой?

Серёга совсем забыл о поручении своего нового начальника Савельева. А тот умел подходит незаметно, как кошка. И называл теперь всех по фамилии.

Сергей вздрогнул и тут же кнопкой мыши погасил экран.

– Почти готово. Сейчас принесу.

Савельев хмыкнул и отошёл.

Заметил или нет? Стуканёт, обязательно стуканёт. Сергей разволновался.

Но тут в экране мигнул ответ на его резюме. Так быстро?

Серёга уткнулся в комп. Но тут же оглянулся назад. Дома посмотрит. В ванной, когда жена и дети уснут. Говорить им пока он ничего не собирался. У жены и так был жуткий токсикоз, ни к чему её волновать. Когда всё получится, скажет.

Савельев пошёл в кабинет Ушакова.

– Где эта секретарша провалилась, чёрт побери?

Дима успокоился к обеду, о делах вспомнил. Скоро предстояла встреча по Вышке. Делу время, потехе час. Надо было подготовиться.

Савельев вошёл бочком. У него было две новости, и обе плохие. Гонцу с плохими вестями голову рубят. Савельев только обвыкся в новом кабинете, ему было тревожно. С какой начать?

– Даже не знаю, как и начать, Дмитрий Алексеевич, – тихо начал Савельев, покашливая.

– Что? – не расслышал Ушаков.

Савельев прокашлялся.

– Виктория, кажется, наверно, ушла.

– В смысле? – Дима не понял.

– Совсем ушла, её бейдж на столе и личных вещей нет, – Савельев боялся поднять глаза и отступил от греха подальше на шаг назад.