Онлайн книга «Детектив для уютной осени»
|
Тут он вытер лоб, расстегнул ветровку, оперся руками о колени и закрыл глаза. Ему нужно было отдышаться. Снаружи шумело море. Меркурьев выпрямился и огляделся. Дверь на самом деле была заколочена, он подошел и подергал – не открыть. Куда-то пропали ящики и бревна, сваленные в середине круглого помещения. Куда они могли пропасть? Ну, дверь заколотили, чтобы наверх не лазали и не падали оттуда, но кто стал бы отсюда мусор выгребать?! Да и не было поблизости никакого мусора – ни на площадке, ни на пляже!.. Похоже, что не только мусор вывезли, но и подмели, каменный пол был чист, никаких следов песка и уличной грязи. Василий Васильевич прислушался. Ничего, только шум моря. Он постоял в центре круглого помещения, помедлил и оглянулся на окно. Решетка была распахнута, путь к отступлению открыт. Теперь, когда прошел азарт – застать на месте, накрыть, разоблачить, – он почувствовал страх. Он изо всех сил старался не поддаваться ему, но было страшно, и вся его эскапада показалась ему нелепой: куда он мчался, зачем, что именно хотел увидеть? Он хотел увидеть того, кто зажег на маяке огонь, и теперь, когда до цели было рукой подать, Меркурьев понимал, что ничего этого он не хочет! Он хочет выбраться отсюда, добежать по «променаду» до дома и сидеть на веранде, приходя в сознание после атлетического кросса!.. – Кто тут есть? – крикнул Василий Васильевич вверх, но отозвалось ему только отсыревшее эхо. Но огонь зажигался, он видел это собственными глазами и не мог им не верить! Почему вы верите в существование Полинезии, спросил его философ Кант, хотя никогда не видели ее своими глазами, но не верите в то, что видите и слышите? Василий Васильевич обошел помещение по периметру. Остановился и прислушался. Ему вдруг показалось, что где-то вдалеке звучит музыка – струнный оркестр. Меркурьев зажал ладонями уши, послушал шум собственной крови, отпустил, и снова до него донеслась музыка. Выходит, там, наверху, кто-то слушает музыку! Он дошел до лестницы с обломанными зубьями развалившихся перил и стал подниматься. Вскоре за поворотом скрылось круглое помещение с распахнутой решеткой окна, надеждой на отступление. Меркурьев продолжал подниматься. Он сделал еще виток, и взгляд его уперся в низкую приоткрытую дверцу. Дверца выходила прямо на ступени и высота ее была Меркурьеву примерно по пояс. Он постоял, посмотрел сначала вниз, потом вверх и осторожно потянул дверцу на себя. Она открылась. Он нагнулся и сунул голову внутрь. Там было совсем темно, и пока глаза привыкали, мозг рисовал страшные картины – скелет, прикованный цепью, летучие мыши, лошадиный череп, ржавое лезвие гильотины и собственная его голова, которая заскачет по ступеням, когда лезвие упадет на беззащитную шею!.. Меркурьев зажмурился, вцепившись в холодный ржавый дверной косяк. Постепенно выступили детали – тесное помещеньице с низкими сводами и чугунной винтовой лестницей. Лестница уходила вниз, во мрак, и вверх и там терялась в темноте. Василий Васильевич отступил на шаг и снова огляделся по сторонам. Никого и ничего, только тихая музыка. Странное дело, он не видел здесь никакой дверцы, когда поднимался в первый раз! Меркурьев прикрыл ее и посмотрел на стену. Дверца на самом деле сливалась с кирпичной кладкой, разглядеть ее, не зная о том, что она есть, было трудно. Он постоял немного и решился. Согнувшись в три погибели, протиснулся внутрь, нащупал чугунную ступеньку и полез наверх. Он именно лез, карабкался, а не поднимался, ему почти ничего не было видно, он помогал себе руками, нащупывал ступень, одолевал ее, нащупывал следующую, и все продолжалось. Если б у него был фонарь! Мощный автомобильный фонарь с широким и сильным лучом! Музыки здесь, за толстыми каменными стенами, не было слышно. Зато Василию Васильевичу стало мерещиться, что он чувствует отчетливый и сильный запах только что сваренного кофе!.. Выходит, тот, кто засел наверху, не только слушал музыку, но и пил кофе!.. Неизвестно, сколько он поднимался, может, полчаса, а может, больше, но в конце концов по глазам, привыкшим к темноте, ударил ослепительный белый свет, и Меркурьев увидел щель в камнях – здесь была точно такая же дверца, как и та, через которую он попал в лаз. Из щели сочился слабый свет, показавшийся Меркурьеву ослепительным. Он толкнул дверцу и оказался на основной лестнице, почти у самой площадки! Вверху за поворотом было еще светлее, там начинался день, шумело море, и там было не так страшно! Василий Васильевич рванул вперед и выскочил на площадку. Здесь было так ветрено, что после стоячего воздуха потайного хода он захлебнулся и закашлялся. Ветер выл в башенке, море грохотало внизу, косматые тучи шли низко, почти задевая шпиль маяка. И никого вокруг!.. Меркурьев схватился обеими руками за парапет и посмотрел вниз, а потом вверх – он бы не удивился, что тот, кто зажигал здесь огонь, умеет летать! Никого. Он настороженно обошел башенку по кругу, держась за холодные влажные камни. Мура здесь упала и ударилась головой. Ее кто-то напугал, и она упала!.. Он попытался заглянуть за решетку, где когда-то горел огонь, но ничего не увидел. Там было темно и пусто. Никаких следов огня, никаких проводов и электрических ламп. – Мать твою двадцать! – заорал Василий Васильевич в сторону моря. – Хватит! Хватит надо мной издеваться!.. Кто тут есть, выходи! Море заглушило его вопль, ветер унес его. Меркурьев понимал, что на маяке никого нет – возможно, кто-то и был, но сейчас, в эту минуту, он тут совсем один, и это не лезло ни в какие ворота! Он видел свет. Он слышал музыку. Он даже чувствовал запах кофе!.. Возможно, все это какие-то сложные галлюцинации – наведенные, как выражается Мура, – но и в собственные галлюцинации Меркурьев не верил! Кто и где мог подмешать ему в еду галлюциногены?.. Вчера в гостинице «Чайковский»?! На всякий случай он еще раз обошел площадку с тем же результатом. Василий Васильевич махнул рукой изо всех сил, плюнул и стал спускаться. Пробежав поворот, он остановился и оглянулся. Волосы у него на голове зашевелились. Маленькой дверцы, из которой он только что выбрался на свет, не было. Меркурьев с силой набрал в грудь воздуха и так же, изо всех сил, выдохнул. Поднялся на несколько ступенек и спустился вновь. И опять поднялся. Он точно знал, что здесь была дверь, и он только что из нее вышел! Никаких следов. Он долго шарил пальцами по камням, приседал, вставал на колени и в конце концов нашел!.. Он нашел замурованный намертво проем, который только что был дверью. Ни петель, ни ручки, ни малейшего зазора, только почти незаметная арка свидетельствовала о том, что в стене есть лаз. |