Книга Эй, смотри не влюбись!, страница 13 – Катя Саммер

- Подкинешь меня к мозгоправу? – задаю вопрос, который повисает в тишине.

На самом деле, я тупо не помню, где оставил тачку. Не признаваться же?

- Твоя машина в двух кварталах отсюда на парковке супермаркета, - спокойно произносит отец.

Точно, пацаны там «загружались» на вечер, а я с ними поехал. Не сел за руль, потому что покурил.

- Подвести или сам?

- Сам.

Как раз прогуляюсь.

Когда нахожу крошку, стоящую поперек площадки, усмехаюсь под нос. Прыгаю в салон и со старта вжимаю педаль в пол. Со свистом вырываюсь на дорогу, подрезая несколько развалюх. 

Знакомое чувство страха растет внутри вместе со стрелкой на спидометре. Оно медленно заполняет грудную клетку, затрудняет дыхание, сжимает сердце и поднимается выше, к шее и горло. Увеличиваю скорость и с криком «ву-ху» выезжаю на встречную полосу, чтобы обогнать поток машин. 

Когда я всего в паре метров ухожу от лобового столкновения, мое сердце бьется так, что должно оставлять синяки изнутри. Я оглушен, слышу только свой пульс. Пальцы дрожат – так стиснул руль. Постепенно сбавляю скорость и вспоминаю, как дышать. У меня много триггеров – скорость, машины, числа и даты. Справляюсь, как умею. Клин клином. 

Спустя полтора часа, развалившись в кожаном кресле, я заканчиваю сеанс самокопания у мозгоправа. По крайней мере, планирую закончить.

- Из-за меня родители часто ссорились. Из-за ссор отец ушел к другой. Из-за его ухода мама стала много работать. Из-за усталости уснула за рулем и попала в аварию. Я виноват в ее смерти больше, чем кто-либо другой. Вы меня не переубедите, сколько ни пытайтесь. 

- Если ты будешь повторять одно и то же раз за разом, правды в этом не прибавится. 

- Я был сложным ребенком.

- Это не делает тебя виноватым в разводе родителей. Люди расходятся. 

Мы сталкиваемся взглядами. Мозгоправ откладывает блокнот с ручкой и наклоняется чуть ближе.

- Сегодня ты откровенен. Что произошло?

Он изучающе смотрит на меня из-за толстых линз. Ненавижу ощущать себя Элджерноном*.

- Паническая атака означает, что все напрасно? Все эти полгода?

- Сначала ответь, пожалуйста, на мой вопрос. Что-то изменилось. Тебя что-то беспокоит.

У этого старого хрена рентген-аппарат в очки вшит? Видит насквозь.

- Есть девчонка, - сквозь зубы выдавливаю я, - которая видела меня. В момент слабости. И это не дает мне покоя.

Он очень долго о чем-то думает. Я выдерживаю тишину, хоть мне это дается с трудом. 

- Нужно с ней пообщаться, - внезапно выдает. – Пригласи ее на сеанс. 

- Нет, - твердо и безапелляционно отрезаю.

- Она видела самое сложное в тебе и не отвернулась. Что мешает позвать ее? 

Я молчу. Да ни за что! Никаких вариантов!

- После обсудим сокращение сеансов. Я вижу улучшения, но в твоей истории остаются пробелы, которые нужно заполнить.

Через пятнадцать минут закуриваю сигарету прямо на крыльце бизнес-центра, где проходят мои встречи. Провокация мозгоправа срабатывает. Борьба внутри меня разгорается. 

Делаю две большие затяжки, бросаю со злостью окурок и топчу ногой. Звоню Марату и спрашиваю, где найти его сумасшедшую подружку. 

- Ты же понимаешь, что я тебе шею сверну, если ты ее обидишь, - говорит брат.

У нее в фанатах все, кого я знаю?

- Заметано, где?

- По субботам она в скейтпарке.

Задумываюсь, смотрю вдаль. Это ведь правда выход. Ее любит отец, она может помочь избавиться от опеки, вырваться из дома. Она может помочь с мозгоправом, может помочь обрести душевное равновесие. Ну для вида хотя бы. 

Ладно, попытка не пытка. 

Через полчаса, перекусив бургером с картошкой, захожу в парк. Вспоминаю девчонку, которая носилась на скейтборде по двору и киваю самому себе. Похоже на ее среду обитания. 

На меня косятся парни с колонкой, что орет модными битами. И не только они. Да все косятся – чужаков здесь явно не любят. Торможу малолеток, проходящих мимо.

- Где мне найти Ярославу?

- А? 

- Ты про Ясю? – спрашивает писклявый с сережкой в ухе. – Она на хафпайпе.

- Где? 

Он тычет пальцем в сторону большой металлической конструкции. Что-то вроде горки, вокруг которой собралась целая толпа.

Подхожу ближе, высматриваю ее силуэт – голый пупок и высокий хвост. Нигде не видно. Может, ушла?

Диана пишет, но я ей не отвечаю. Обращаю внимание на чувака в черной толстовке, вытворяющего какие-то немыслимые трюки. Народ одобрительно гудит после его очередного удачного прыжка, а я присвистываю. Правда крутые вещи творит. 

Парень останавливается, тормозит ногой доску. Бьет «пять» тем, кто его меняет. Затем спрыгивает вниз, скидывает капюшон. И оказывается девчонкой. Гайка? Ну ни хрена ж себе.

Закуриваю, подхожу ближе, но остаюсь на расстоянии. Мое пристальное внимание не укрывается от посторонних глаз. Кто-то из парней показывает на меня, и девчонка оборачивается. Улыбка исчезает с лица, она хмурится. Берет под мышку доску и направляется ко мне широким шагом. Тараном прет.

- Здесь не курят.

- И тебе привет, Ярослава.

- Что, передумал и пришел стребовать с меня долг?

- Нет, - запинаюсь, потому что ненавижу просить, - нужна твоя помощь.

- Внимательно слушаю, - с издевкой заявляет, бросив скейт на асфальт.

Приходится собраться с силами, чтобы сказать правду. Кажется, иначе это не сработает с ней.

- Мой мозгоправ решил, что твое появление положительно влияет на меня. А я не хочу переубеждать мужика, если это поможет избавиться от него. Тебе нужно прийти на сеанс. Завтра.

- Мне не нужно, - она тыкает тонким пальцем в мою грудь, - это нужно тебе.

- Пожалуйста, - пользуюсь ее же орудием и подмигиваю.

Она замирает, приоткрывает рот. А потом вдруг закатывается от смеха и гребаной улыбкой выбивает из меня дух. Я оказываюсь совершенно не готов. 

- Ты живешь в мире, где слово «пожалуйста» что-то решает?

Сучка. Сам не замечаю, как начинаю смеяться вместе с ней.

- Ла-адно, - со всей силы хлопает меня по плечу, - ты только смотри не влюбись.

- Хорошо, это запросто.

Она не продолжает, я тоже молчу. Пауза затягивается, возникает… неловкость? Я все еще пытаюсь поверить, что она не стала расспрашивать меня о прошлой ночи. Я и сам испугался, не может быть, чтобы у нее не было вопросов. 

Очень вовремя звенит мой телефон. Карим. Оба видим его имя на экране.