Онлайн книга «Восемь миллионов способов умереть»
Я пообедал пловом со свининой и овощами в румыно-китайском ресторанчике на Восьмой авеню, снова позвонил в гостиницу, затем зашел в бар Армстронга выпить кофе. Ввязался в беседу у стойки и думал, что проторчу там весь вечер, но ровно в восемь тридцать спохватился, кое-как отвязался от своих собеседников и отправился через улицу, а затем — вниз по узким ступенькам, на собрание. Сегодня выступала женщина, которая допивалась до полной отключки, когда муж был на работе, а дети — в школе. Как-то раз, вспоминала она, один из ребятишек обнаружил ее валяющейся на полу в кухне, но ей удалось убедить ребенка, что она занимается йогой… Когда подошла моя очередь, я сказал: — Я Мэтт. Сегодня я просто слушаю. * * * Заведение под названием «Келвин смол» расположено на углу Ленокс-авеню и Сто двадцать седьмой. Это узкое, длинное помещение; вдоль одной из стен тянется бар, а напротив выстроились в ряд столики. В дальнем конце, на возвышении, находилась площадка для джаз-банда, и, когда я вошел, там выступали два очень черных африканца с короткими стрижками, в очках в роговой оправе и костюмах от «Брукс Бразерс». Они тихонько наигрывали какую-то джазовую мелодию — один, сидя за небольшим пианино, другой, проводя щеточками по цимбалам. Судя по внешности и издаваемым ими звукам, они являли собой половину квартета «Современный джаз». Услышал я их еще с порога, потому что, едва успел переступить его, как все посетители тут же умолкли. Я оказался в этом заведении единственным белым мужчиной, и присутствующие не спускали с меня глаз. Там были какие-то белые женщины, сидевшие за столиком с неграми, потом еще две черные женщины за одним столиком и еще, должно быть, десятка два мужчин каких угодно, кроме моего, оттенков кожи. Под их взглядами я прошел через все помещение в туалет. Перед зеркалом стоял высоченный, как игрок в бейсбол, парень и расчесывал распрямленные волосы. В воздухе витал аромат помады для волос, он смешивался с резким запахом марихуаны. Я вымыл руки и высушил их под сушкой в потоке горячего воздуха. Высокий продолжал причесываться. Когда я вышел, все разговоры тут же снова смолкли. Я опять двинулся к двери, стараясь идти как можно медленнее и играя мышцами спины и плеч. Насчет музыкантов, не знаю, не уверен, но, похоже, все остальные присутствующие могли похвастаться не одним приводом в полицию. Сутенеры, наркоманы, игроки, осведомители… Словом, «сливки общества». Внимание мое привлек человек, сидевший на пятом табурете от входа. Прошло, наверное, не меньше минуты, прежде чем я узнал его. Мы познакомились несколько лет назад, и тогда у него были прямые волосы. Теперь же он был завит в стиле афро. На нем был желто-зеленый костюм и туфли, сшитые из кожи какой-то рептилии, — возможно, принадлежавшей к исчезающему виду. Я отвернулся, сделав вид, что не заметил его, и вышел на улицу. Прошел немного по Ленокс и остановился под уличным фонарем. Минуты через две-три в дверях появился он. Постоял секунду и вихляющей, разболтанной походкой направился ко мне. — Привет, Мэттью! — сказал он и протянул руку для дружеского хлопка. — Как поживаешь, дружище? Хлопка с моей стороны не последовало. Он оглядел меня с головы до пят, картинно выкатил глаза, покачал головой, сложил ладони вместе, потом, потерев их о брючины, уперся в узкие бедра. — А ты, я смотрю, процветаешь. Ройял? Он горделиво приосанился. Звали его Ройял [2] Уолдрон, и некогда я знавал чернокожего полицейского с пулеобразной головой, который был мастак придумывать ему разные клички — от Королевского Трона до Сиденья Унитаза, — и в конце концов стал называть его просто Какуном. Какун сказал: — Так, помаленьку. Кое-что продаю, кое-что покупаю. Ну, ты понимаешь. — Ага. — «Не мешаешь жить друзьям, будешь сам и сыт, и пьян». Так говаривала моя матушка. А как ты оказался здесь, Мэттью? — Ищу одного парня. — Может, уже нашел? Ты ведь теперь не в полиции, нет? — Нет. Вот уже несколько лет, как свалил. — И хочешь что-то купить, да? Что хочешь и сколько можешь потратить? — А чем ты торгуешь? — Да всем помаленьку. — Бизнес с колумбийцами по-прежнему процветает? — Да пошли они! — сказал он и провел ладонью по брюкам. Наверняка в этих зеленых штанах у него был револьвер. Револьвер тут был почти у каждого посетителя «Келвин смол». — Этим колумбийцам палец в рот не клади, — заметил он. — Прямо подметки на ходу рвут. Может, ты дури зашел купить? — Нет. — Так чего тебе надо, приятель? — Ищу одного сутенера. — Черт, да ты только что видел там десятка два. Их тут у нас — что кукурузы в поле. — Мне нужен сутенер по имени Чанс. — Чанс… — Ты его знаешь? — Может, и знаю. Я ждал. Мужчина в длинном плаще брел по тротуару, останавливаясь у каждой витрины. Он бы заглянул в них, но это было невозможно — во всех магазинах завели стальные шторы, типа тех, которыми закрывают вход в гараж. Но он все равно останавливался перед каждой лавкой и внимательно изучал эти шторы, словно в них таился какой-то особый, ведомый только ему смысл. — Из тех, кто глазами покупает, — заметил Ройял. Мимо проплыл сине-белый полицейский автомобиль, замедлил ход. Сидевшие в нем полицейские придирчиво оглядели нас, Ройял пожелал им доброй ночи. Я промолчал, они — тоже. Машина отъехала, и он заметил: — Чанс сюда не часто заглядывает. — А где его лучше искать? — Трудно сказать. Может вынырнуть где угодно, но вообще он не из тех, кто любит шляться без дела. — Да, мне говорили. — А ты где искал? Я побывал в кафе на Шестой авеню и Сорок пятой улице, в баре с пианино в Виллидже, в нескольких барах на Сороковой. Ройял выслушал все это и задумчиво кивнул. — В «Маффин-Бургер» соваться нет смысла, — сказал он, — тем более что девок своих он по улицам не водит. Это я точно знаю. И все равно он вполне может возникнуть и там, соображаешь? Запросто может. Я к тому говорю, что возникнуть-то он может, где угодно, а вот болтаться не любит. Ты меня понял? — Так где ж мне все-таки искать его, а, Ройял? Он назвал пару мест. В одном из них я уже побывал, просто забыл ему сказать. Остальные постарался запомнить. А потом спросил: — А что он вообще за человек? — Ну, елки! — ответил он. — Он сутенер, кто ж еще! — И он тебе, вижу, не нравится? — При чем тут нравится или не нравится! Все мои друзья — люди деловые, Мэттью, а какие у нас с Чансом могут быть дела? Никаких. Потому как ни один из нас не покупает то, что продает другой. Ему не нужна моя дурь, а мне совсем ни к чему его киски! — Зубы его сверкнули в хищной улыбке. — Когда у мужчины с аппаратом все в порядке, к чему тратиться на девок? Они и за так, за бесплатно, рады. |