
Онлайн книга «Восемь миллионов способов умереть»
![]() — Ну, вот видите? Вы все прекрасно помните, особенно когда речь заходит о деньгах. — Да. Вроде бы. — А теперь расскажите, как он выглядел. Он белый? — Да, конечно. Конечно, белый. — Плотный? Худой? — Худой, но не слишком. Я бы сказал, поджарый. — Борода была? — Нет. — Усы? — Может быть. Не помню. — Ну, хоть что-то вы о нем помните? Что-то должно остаться в памяти. — Что? — Именно это мы и пытаемся выяснить, Джон. Вас ведь зовут Джон, верно? — Вообще-то Джек. — О'кей, Джек. Все у нас идет просто прекрасно. Так как насчет волос? — Я не обратил внимания на волосы. — Ну, как это — не обратили! Конечно же, обратили! Он наклонился, чтобы поставить свою подпись, и вы увидели его макушку. Помните? — Я не… — Густые волосы? Лысина? — Я не… * * * — Усадят его с одним из наших художников, — сказал Деркин, — и что-нибудь они изобразят. И в один прекрасный день это чудовище все-таки поймают. Его застукают: или с поличным, или когда он будет уходить из очередного номера. И увидят, что он похож на фоторобот, сделанный в полиции, так же, как я — на эту самую Сару Блауштейн! — Он засмеялся. — Она ведь была похожа на женщину, верно? — Больше всего она походила на мертвеца. — Да, верно… На тушу в витрине мясной лавки. — Мы ехали по тряской брусчатке моста Куинсборо. Небо уже начало светлеть. Устал я так, что просто описать невозможно; нервы были напряжены до предела, все эмоции готовы выплеснуться наружу. Я был настолько взвинчен, что малейший жест, слово или незначительное событие могло заставить меня разрыдаться или же, напротив, истерически расхохотаться. — Интересно, как это все происходит, — протянул он. — Что именно? — Ну, где обычно подбирают такую птичку? На улице или где-нибудь в баре? Потом привозят куда-то, она снимает одежду — и тут такой сюрприз, представляете? Как бы ты среагировал? — Не знаю. — Ну, конечно, если она уже прошла через все эти операции, тогда другое дело. Можно вытворять с ней все что угодно, и не заметишь. И потом, у этой не такие уж и большие руки. Есть женщины с крупными руками и мужчины с маленькими, к вашему сведению. — Да-да. — У нее было даже два кольца. Ты заметил? — Заметил. — По одному на каждой руке. — И что? — Да то, что он их не снял. — А к чему ему было их снимать? — Но ведь ты говорил, что это он снял кольцо у Даккинен. Я не ответил. После паузы он тихо и осторожно продолжил: — Ну, не думаешь же ты до сих пор, Мэтт, что Даккинен убили по какой-то определенной и никому не понятной причине? Я почувствовал, как внутри нарастает волна гнева, как все сосуды и вены набухают, готовые лопнуть. И сидел молча, пытаясь подавить его. — И не рассказывай мне об этих полотенцах. Он типичный Потрошитель, хитрый и опасный извращенец, умеющий планировать свои мерзости, прячем планировать по своим правилам, а не по нашим. Кстати, он в моей практике уже не первый такой, с подобными приходилось сталкиваться и раньше. — Но я получил предупреждение оставить это дело, Джой. Очень серьезное предупреждение! — Ну, и что с того? Ее убил маньяк, и вместе с тем было в ее жизни такое, что она скрывала, и кое-кто из ее друзей или знакомых не хотел, чтобы об этой тайне узнали. Может, любовник оказался женатым парнем, как ты, собственно, и предполагал. И даже если бы она умерла от скарлатины, ему бы все равно не хотелось, чтобы ты совал свой нос в это дело. Я припомнил текст, который полицейские зачитывают при аресте: «Вы имеете право хранить молчание». Припомнил и решил воспользоваться этим правом. — А может, ты считаешь, что Даккинен и эта самая Блауштейн были как-то связаны? Сестры, разлученные в раннем детстве, что-то в это роде? Хотя, прошу прощения, какие сестры?! Брат и сестра. Или же два брата. Может, этой Даккинен тоже когда-то сделали операцию? Уж больно высока она была для девушки, верно? — Может, Куки была только прикрытием? — То есть как? Я все-таки заговорил, против воли. Не воспользовался своим правом. — Может, он убил ее, чтобы сбить нас со следа? Выпустить, так сказать, пары? Чтобы все это выглядело, как цепочка случайных, бессмысленных преступлений. И скрыть тем самым истинный мотив убийства Даккинен. — Выпустить пары… Да какие, к чертовой матери, еще пары?! Какой след? — Не знаю. — Никаких паров нет. И не было. А вот теперь появятся. Ничто так не будоражит эту сучью прессу, как череда бессмысленных, жестоких убийств. Читатели так и пожирают эти горячие новости, заправляют ими свои кукурузные хлопья по утрам. И любой случай, который дает возможность посмаковать тему Джека-Потрошителя, просто с ума сводит этих писак и редакторов. Ты говорил о парах. Так вот, скоро будет достаточно и пару, и жару, чтобы поджарить их паршивые задницы! — Наверное. — А знаешь, кто ты такой, Скаддер? Ты жуткий упрямец. — Возможно. — Дело в том, коллега, что ты проводишь частное расследование и у тебя на руках только одно дело. У меня же весь стол завален этим дерьмом, и я счастлив, когда удается спихнуть хотя бы часть. А с тобой все наоборот. Ты вцепился в это дело мертвой хваткой и можешь себе позволить заниматься им бесконечно. — Неужели? — Ну, не знаю. Во всяком случае, такое складывается впечатление. — Сняв руку с руля, он похлопал меня по плечу. — Нет, пойми меня правильно. Я вовсе не намерен пороть горячку, — добавил он. — Просто когда я вижу нечто подобное, какую-нибудь девицу или парня, изрубленных в бифштекс, хочется поскорее захлопнуть досье и больше туда не заглядывать. А уж там как получится. Рано или поздно обязательно что-то да всплывет… А вообще ты молодец! Проделал хорошую работу. — Вот как? — Без вопросов. Были детали, которые мы упустили. И возможно, информация, которую тебе удалось собрать, наведет на след преступника. Кто знает… Я не знал. Я знал только одно: что страшно устал. Всю остальную часть пути он молчал. У входа в мою гостиницу притормозил и сказал: — Помнишь, что говорил Гарфейн? Может, «Рикон» действительно что-то означает по-итальянски?.. — Это нетрудно проверить. — Конечно, нет. Чего нам стоит. Но знаешь, что я думаю? Вот мы проверим и увидим, что это означает то же, что и Джоунс. Точно тебе говорю. |