Онлайн книга «Красная зима»
|
- Держи. Анна покачала головой. Но ругаться не стала. Кот всегда останется котом, и подкармливать его будут. На том земля стоит. А вот Лиза не оценила. - Это еще что за гадость!? Уберите кошку! Она вся шерстяная! Кот съел кусочек заливного. Посмотрел на глупую женщину. Вздохнул, спрыгнул со стула и вышел из комнаты. Лиза выдохнула и на секунду расслабилась. На секунду. Вернувшийся кот положил к ее ногам дохлую мышь и вопросительно посмотрел. Теперь, человек, ты понимаешь, какой я полезный? Увы. Лиза все равно не оценила. И вылетела из столовой с визгом. Борис Викторович вздохнул, вылез из-за стола и направился за девушкой. Но ругаться не стал. За что? Кот поступил, как настоящий мужчина, добыл продукт – угости самку! Что он честно и сделал. Кира только головой покачала. - Зря продукт перевели. Иди сюда, кис, я тебя хамоном угощу! Добытчик ты наш! Охотник! Анна готова была поклясться, что кот склонил голову, одобряя слова девочки. Вот! Хоть кто-то из людей не безнадежен! И правильно понимает кошачью роль в истории человечества! Яна, Русина. После этой поездки Яна решила, что навсегда возненавидит велосипеды. А заодно – Луи Буссенара. И как это у него герои так легко на них ездили? Ладно, ей тоже жаловаться грех, она прекрасно преодолевала расстояния. Ночевала, где придется, с утра выезжала, крутила педали… поломок было на удивление мало, да и с теми она прекрасно справлялась с помощью гаечного ключа и чьей-то матери. Но – блин! Где-то она ехала на велосипеде, а где-то и он на ней. Через некоторые колдобины и на танке-то не враз проедешь… с-сволочи! Чтоб вас по таким направлениям мордой возили! Да почаще, почаще…. Но обычно Яна была не в претензии. Основную грязь подморозило, да и спорт не давал замерзнуть. Опять же фигура… Даже если ей через год помирать – это не повод отожраться. А то так понесут тебя, а дно у гроба и вывались! Или у кого-нибудь спины сломаются… запросто! Нет, не надо нам такого! Но сейчас Яна была довольна. Дорога ровная, колеса крутятся… телега впереди? Догнать? Почему бы – нет? Яна поднажала на педали, благо, крестьянская лошадка не скакала, а скорее, трюхала по дороге. Крестьянин обернулся на шум, но дергаться не стал – куда от воза-то и от лошади? Яна подъехала поближе, и подняла руки, демонстрируя, что не опасна. Ну…. Не собирается быть опасной. - День добрый, жом. - И тебе добрый, жама, коль не шутишь. - Чего шутить-то? Еду, вот, с хорошим человеком разговариваю… Яна в крестьянине ничего удивительного не видела. Самый обыкновенный экземпляр, таких она и дома навидалась. Тулуп, шапка, теплые штаны, валенки, подшитые кожей. Борода окладистая, лицо смышленое, хитроватое… Лет пятьдесят мужчине, по деревенским меркам – еще не старик, но близко к тому. - Чего ж и не поговорить, жама. Как звать-то вас? - Яна. Воронова. А к вам как обращаться, жам? - Петром именовали. Как анператора. - Хорошее имя, - одобрила Яна. – А по батюшке? - Савельич я. - Петр Савельевич, значит. Рада знакомству. Далеко ли путь держите? - Домой еду. Сено в город возил, продал избытки, вот, домой еду… Яна кивнула. - Не опасно сейчас, жом? - Всегда опасно, жама. А только хозяйство поднимать надо, это дело такое. Руки сложишь – ноги протянешь… Яна кивнула. Это верно, крестьянам не забалуешь. Что-то она слышала про три способа разориться. Быстрый – рулетка, приятный – бабы, а самый верный – сельское хозяйство. Тут на печи не посидишь. [12] - А я к сыну еду. - К сыну, жама? Яна не видела смысла скрывать правду. - Он сейчас у тетки, в поместье Алексеевых… Лицо мужчины помрачнело. - Ох, тора… - Жама, - с нажимом поправила Яна. - А все одно… вы не слушали ничего? - Чего я не слышала? – насторожилась Яна. - Говорят, поместье Алексеевых разорили. И Изместьевых, и Сайдачных, и… - Разорили? Яна почувствовала, как в груди поселился колкий кусочек льда. Петр вздохнул сочувственно, и принялся рассказывать, не выматывая душу. - У меня свояк живет на Изместьевской земле. Так он рассказал, что приехали люди, освобожденцы энти, что они с Изместьевыми сделали – сказать страшно. А потом к Алексеевым отправились. - Иван Алексеев, жена – Надежда, сын – Илья, дочь – Ирина, - мертвым тоном перечислила Яна. А вдруг это не они?! Ну вдруг? Петр кивнул, убивая все ее надежды. - Так, то… жама. Их, говорят, всех и положили. И поместье подожгли. - Всех? - Всех господ. Жама!!! Яна медленно сползла с велосипеда. Руки и ноги не слушались. Гошка!? Ее сын!? ЗА ЧТО!? Из груди рвался темный звериный вой, она давила его, как могла, суетился рядом испуганный Петр, мок в луже велосипед, и неизвестно, чем бы оно закончилось, если бы… - А мы тебя уж и догнать не рассчитывали! Трое мужчин. Сытые, довольные, на хороших конях… Морды наглые, одежда теплая… явно не голодают и не бедствуют. И мчались во весь опор… Мародеры?! Грабители?! Судя по тому, как сжался рядом с ней Петр – да. Один из мародеров, самый наглый, спрыгнул с коня. За ним последовал второй, перехватил поводья, третий пока сидел в седле. - Да тут еще и девка! Ишь ты… значит так, борода. Деньги давай сюда! И лошадь тебе ни к чему. Яна медленно подняла голову. Вот, значит, как? Мародерим по дорогам? Робингудствуем? Отчаяние куда-то исчезало, вытесняемое холодной, зловещей яростью. И желанием отыграться хоть на ком. К примеру, на этих человекообразных. |