Онлайн книга «Красная зима»
|
Кому ж охота нарываться? Кому надо свою семью подставлять? Ведь обидится лесничиха наверняка, а деревенская обида, равно как и деревенская память – крепкие. Спустя пятьдесят лет тебе пакость припомнят! Внукам твоим потычут! Правнукам достанется нахлебаться! А вот деревенская потаскуха семью не подставит – куда ж еще? И так ясно, что мать от нее горючими слезами плачет… - Куда поедут – не сказали? - Не знаю я. Савва говорил, Синедольск. А там уж… - Адрес не называл? - Нет. Может, и жена его не знает, не стал бы он такое говорить… - А кому мог бы сказать? - Не знаю я… Творец ведает, не знаю! - Внук при нем был? - Да… - Видела ты его? - Да. - Опиши? - Мальчишка, лет пять, может, шесть, некрупный такой, Гошкой Савватей его звал. Оружие убралось от виска. У Яны едва рука не дрогнула… Гошка! Ее сынок! Живой! Да она весь Синедольск по щепочке переворочает, но мальчика найдет! - Уж не обессудь – оглушить тебя придется. Связывать – неохота, а тревогу ты поднимешь, - вздохнула Яна, метким ударом посылая тетку в нокаут. Убивать? Незачем. А и связывать тоже, возиться еще… это в романах быстро. А на самом деле – наручники всяко и быстрее и лучше. На веревке пока узлы навяжешь, да еще так, чтобы клиент освободился после твоего ухода… Нет, ни к чему. Яна вышла из небольшого домика на снег. Посмотрела на луну, потянулась… - Тора? Потап ждал решения, и Яна его не разочаровала. - Что ж, дружище, придется нам с тобой расставаться. Тебе в Матвееевку, мне в Синедольск. - В город? Тора, возьмите меня с собой! * * * Яна аж рот открыла. Здрасте-нате, рояль из-под кровати! - Куда взять? - В Синедольск! Тора, не бросайте? Яна покачала головой, направляясь к околице деревни через огороды. - А на кой ты мне там сдался? - Тора, так сейчас ведь пригодился? И там пригожусь… В словах мальчишки была определенная правда. Но… - Родные что скажут? - Нет у меня родных, тора. - Чего? - Батька два года тому как помер, мамка той зимой. А это дядька мой, Петр. Сами видите, родного сына он с вами не послал… Яна видела. И не послал, и одежда на мальчишке – она обратила на это внимание, вроде бы и добротная, но где дырка, где штопка, где еще чего… явно не так уж о парне заботятся. И отправлять его назад… что-то он и сам не рвется. С другой стороны – тащить за собой, в неизвестность, пацана? Мало ей родного сына, мало ей Нини… мало!? Да!? Судя по всему – мало. Яна рассуждала достаточно цинично. Мало ли что, мало ли кто… два человека надежнее, чем один. Случись с ней что – парень Гошку дотащит до Нини… наверное. Наверняка дотащит. Сам сирота, должен понимать… ладно, поговорим с ним откровенно, посмотрим, что он скажет. * * * Спустя три часа в уютной постели из лапника дремали двое. Для Яны, обладая топориком, нарубить такую «кроватку» было делом получаса. Устроить костерок, привал… а что спали вместе – так одеял у Яны не так много было. Вдвоем всяко теплее… Яна быстро пригрелась и отключилась. Потап, перехваченный поперек груди, на манер мягкой игрушки, лежал тихо-тихо. Он уже знал, что сон у торы очень чуткий, мигом на любой шум вскинется. И револьвер под рукой. Может, так оно и лучше. Тора Яна рассказала ему все честно. И что она была далеко. И что приехала к сыну, а сына, вот, увезли. И что будет его искать… опасно это? А то ж! Очень опасно! Но мальчишка твердо решил пойти с торой. Ежели она родного сына не бросает… его она тоже не бросит. Тора Яна говорила все честно и прямо в глаза. Хочешь пойти вместе? Считай, поступаешь ко мне на службу. Буду платить, справлю обнову, но буду и спрашивать. Первое и самое главное качество - преданность. Верность и доверие. Скажу прыгать – прыгаешь. Скажу квакать – квакаешь. Не устраивает – пошел вон. Потапа это как раз устраивало. Покамест он за торой не видел ничего дурного. Если она что и делала, так по трезвому расчету. Не с дурна ума. Придется учиться – это для начала. Придется много чего осваивать, узнавать, и стрельбу, в том числе, и языки, и… это Потапа тоже не пугало. Переживем… Придется, возможно, уехать из Русины. Но Потапа не пугало и это. От руки Яны шло тепло. И… впервые за год у него появилась надежда. Дом… Свой дом. И люди, которым он небезразличен. Не дядька с теткой, которым нужно его имущество. А кто-то, кому нужен он сам. Пусть, как слуга. Как товарищ, компаньон… это не страшно. Страшно – одиночество. * * * Сначала Яна хотела сразу отправиться в Синедольск. Потом – опомнилась. Конечно, оно отлично звучит! Синедольск, и там некая Аксинья и мальчик Георгий. А искать-то их где?! Напоминаем, на улице зима, в стране война, разруха и революция, справочные службы… это раньше Аксинья, как приличная, пошла бы выправлять себе желтый билет, или местный его аналог. А сейчас ей зачем? И околоточных не осталось. Понятное дело, мешают, гады, полноценно освобождаться. И освобождать карманы других угнетенных. А где получить справку? Стоять на главной площади и орать благим матом в небо? Оно отзовется, Яна даже не сомневалась. Рано или поздно, снег пойдет или дождь… может, еще птичка нагадит. Но чтобы с неба бумажки с адресами падали? Нет, такого не бывало. Манка падала, а вот бумажки – нет. Халявы не будет. Надо самой искать… а как? Кто вообще может знать адрес этого дома? Только лесник. Или его семья… Яна ориентировалась на себя. Чтобы отец что-то знал, а она – нет? Ребенок везде пролезет, все подсмотрит, все разнюхает и узнает. И хорошая жена тоже будет в курсе дел своего мужа. Если лесник покупал дом, должна быть купчая, должен быть договор, должны быть еще какие-нибудь бумажки – в местном судопроизводстве Анна не ориентировалась, ну и Яна вместе с ней. И наверняка у жены был шанс осведомиться. Яна просто ставила себя на место мужчины. Вот, он купил, приехал домой, потом он должен отдать документы торе. И сразу, с дороги, мчится, задрав хвост. |