Книга Эти лживые клятвы, страница 100 – Лекси Райан

Я обдумываю его слова. Я никогда не думала об этом с такой точки зрения. Финну нужно было думать о целом королевстве… обо всех беженцах. О детях.

– Ты ненавидишь его за это?

Его губы кривятся в подобии улыбки.

– Когда-то так и было, – он смотрит мне в глаза. – Еще до того, как мы встретились.

Я снова смотрю на звезды.

– Я думала, что у меня нет надежды, что мне больше не во что верить. Но, когда я думаю о твоем народе и лагерях… я надеюсь. И все равно верю, что ты сможешь им помочь.

Сглотнув, он закрывает свои гипнотические серебристые глаза и склоняет голову.

– Несмотря на все, что я с тобой сделал? И все, что сделал до тебя?

– Да, – я вздохнула и позволила звездам петь мне их песню. – Мне здесь нравится. Напоминает о том, что мама говорила, когда брала меня ночью на улицу.

О том, о чем я до этого момента не помнила.

– Что? – спрашивает он. – Что она говорила?

– Что вне зависимости от того, насколько все кажется безнадежным, во мне всегда теплится надежда. И вне зависимости от того, как мало во мне веры, мне всегда есть во что верить, – я поворачиваюсь к нему, и он смотрит мне в глаза. Его взгляд мягкий, рот слегка приоткрыт. – Возможно, для бессмертного это звучит глупо.

– Вовсе нет, – он с трудом сглатывает. – Пусть у тебя всегда будет звезда, Абриелла, глядя на которую ты сможешь загадывать желания. И пусть у тебя всегда будет причина верить, – с этими словами он начинает растворяться в темноте.

– Финн, подожди, – он снова материализуется передо мной. – Почему ты используешь свою магию, чтобы посещать мои сны? Как же цена?

– Ах, что же еще делать фейри теней, как не насылать глупые сновидения и жуткие кошмары, – его взгляд скользит по мне – от глаз к ключицам, вниз по платью и к босым ногам, а потом снова вверх. Он останавливается на моем запястье. Я смотрю туда же, куда смотрит он. Мой шрам пропал. Его не зачаровали, он пропал. Его отсутствие – эхо в моем сознании. Потому что это был вовсе не шрам, а метка, которая показывает, кто носит корону Неблагого двора. – Теперь, когда проклятие снято, никакую цену платить не нужно. Но мы здесь не благодаря моей силе. Я не использую свою магию.

– Тогда как?

– Ты используешь свою.

Затем он исчезает, и сон растворяется.

* * *

– Целитель сказал, что ей нужно поспать.

Кусочки головоломки кружатся в моей голове, сплетаясь и перемещаясь. Я просто не могу добраться до ответов.

– Да, но она может поспать после коронации.

– Принцу хотелось бы, чтобы она присутствовала.

Принц.

Себастьян.

То, как он неожиданно появился в моей жизни два года назад. То, как поселился по соседству и очаровал меня первой же своей улыбкой. Это произошло через семь лет после того, как ушла мама. Почти день в день.

– Это первые дни новой эпохи. Если ей суждено стать его королевой, она должна быть рядом с ним.

– Она слишком много пережила. Вряд ли она сейчас сможет проснуться. Действие зелья сказывается.

Зелье. Зелье, которое было у Себастьяна. И он почему-то знал, что оно ему понадобится.

Я чувствую, что упускаю что-то важное. Словно что-то было прямо у меня перед глазами. Но осознание проскальзывает сквозь мои пальцы вместе с ответом, который находится за пределами моего понимания.

– Она приходит в себя. Ты только посмотри, какие глаза.

– Принцесса Абриелла? – кто-то трясет меня за руку. – Принцесса, просыпайтесь. Нужно подготовить вас к коронации.

Я с трудом открываю глаза, сажусь и оглядываю комнату. Я все еще в покоях Себастьяна, но все немного изменилось.

Все стало… ярче? Четче?

– О, принцу Ронану не понравится, что он пропустил ее первый взгляд на мир глазами фейри, – Эммалин почти пищит. – Нужно, чтобы кто-то сходил за ним.

– Вы стали очень красивой фейри, миледи, – говорит Тесс.

– Как будто были рождены ею.

Фейри. Я… фейри? Я вспоминаю все в мгновение ока.

Выбор руны, произнесение клятв вместе с Себастьяном, ослабевающая боль смерти… И Зелье жизни.

– Простите, что тороплю вас, ваше высочество, но, если вы хотите успеть на коронацию принца Ронана, нам нужно срочно принять ванну.

Я умерла. Умерла.

Но почему? Откуда Себастьян знал, что у меня будет такая реакция на узы? Он знал, что узы убьют меня. Он знал, что должен сделать меня фейри или потерять навсегда.

Одна из служанок берет меня за руку и выводит из постели. Я не могу стоять ровно, ноги кажутся мне чужими. Другая служанка показывает платье.

– Вы всех очаруете, когда встанете в этом наряде рядом с новым королем.

У меня все еще кружится голова после сна. От зелья. Они несут какую-то бессмыслицу.

– Новым королем?

Дамы смеются.

– Принц Ронан, ваш Себастьян, займет сегодня трон вместе с нашей госпожой. Столько поводов радоваться.

Я закрываю глаза. В моем сне Финн сказал, что проклятие снято.

Королева мертва, и это моя вина.

Слишком многое нужно осознать.

Я снова открываю глаза и вздрагиваю. Эммалин и Тесс выглядят по-другому. Они фейри. У них заостренные уши, сияющая кожа, а на руках вытатуированы зеленые лозы.

– Вы не люди?

– Принц зачаровал нас, – говорит Эммалин. – Чтобы вам было проще.

– Но теперь мы можем быть перед вами в нашем истинном обличье, – говорит Тесс. – Почему вы такая грустная? Вы станете прекрасной королевой.

– И красивой, – добавляет Эммалин.

Почему я такая грустная? И почему они такие веселые?

– Королева Арья, – сглатываю я, – умерла, пока я спала?

Глаза Эммалин широко распахиваются, и они с Тесс обмениваются долгим взглядом, прежде чем она снова смотрит на меня.

– Нет-нет, миледи. Королева здорова. Принц Ронан садится на Трон Теней.

Я отшатываюсь назад, пока мои ноги не упираются в кровать. Я опускаюсь на матрас, качая головой. Корона Оберона должна была перейти к Себастьяну после моей смерти, но…

– Я не понимаю. Я думала, что только фейри, в чьих жилах течет королевская кровь Неблагих, могут занять Трон Теней.

– Да, миледи, – говорит Тесс. – А в Себастьяне течет и Благая, и Неблагая королевская кровь.

Эммалин кивает.

– Мы не могли говорить об этом, пока он не надел корону своего отца. Но сейчас проклятие снято. Мы можем праздновать.

– Такой радостный день, – говорит Эммалин, и все остальные слуги в комнате хором соглашаются.