Книга Эти лживые клятвы, страница 7 – Лекси Райан

Я знаю Джас лучше, чем кто-либо другой. Она не надеется, что наша мать умерла. Нет, она скорее простит ее за то, что она бросила нас, когда мы росли, чем смирится с тем, что никогда больше ее не увидит.

Лично я ни на что не надеюсь. Никогда. Надежда вызывает привыкание, на нее начинаешь полагаться. В таком жестоком мире, как этот, я не хочу, чтобы кто-то понял, что мне нужна поддержка.

– Было бы неплохо узнать наверняка, – признаюсь я. – Но я все еще не уверена, что посещение фейри в наших интересах. Мы – люди. Даже мама, несмотря на все ее романтические представления о фейри, предупреждала, что их королевство полно опасностей.

Джас прикусывает губу, глаза бегают из стороны в сторону.

– Но, может быть…

– Сейчас я решить не могу.

Мне очень нужно поспать, и при этой мысли измождение накрывает меня, как тяжелое одеяло. Я зеваю, вытягиваю руки над головой, ложусь на бок и сворачиваюсь калачиком.

– Задуйте свечи. Или не задувайте. Мне все равно. Я сплю.

– Абриелла! Джасалин! – зовет Кассия с верхнего этажа. – У меня в комнате жук!

– Я его уберу, – говорит Джас, сжимая мою руку. – А ты спи.

– Спасибо, сестренка, – бормочу я, не открывая глаз. Я едва слышу, как она выходит из комнаты, как поднимается по ступенькам, а затем – как мягко задувают свечи.

– Спокойной ночи, Бри, – тихо говорит Себастьян.

– Спокойной ночи, – произношу я в полусне.

А потом чья-то рука касается моего лба, гладит меня по волосам, и я слышу шепот:

– Не ходи на бал.

Я улыбаюсь. Он переживает. Это так мило.

– Не волнуйся. Я не хочу иметь с этим местом ничего общего.

А потом он целует меня. Касается губами лба – и тут же исчезает.

Я открываю глаза и вижу, как силуэт Себастьяна удаляется в сторону двери в подвал.

А сон у меня как рукой сняло.

* * *

Каждый раз при звоне раконов у меня на душе скребут кошки. Ежемесячно в течение девяти лет мы с Джас отсчитывали деньги, чтобы отдать их мадам Вивиас. Иногда нам хватало. Иногда было больше, чем нужно, и тогда у нас была фора для платежа в следующем месяце. Но обычно – слишком часто – денег не хватало. И каждый раз, когда мы не могли достать нужную сумму, все последующие платежи увеличивались, а санкции становились все больше. В конце концов оказалось так, что, если бы я не воровала, мы не могли бы выплачивать долг.

– Сколько? – дрожащим голосом спрашивает Джас.

– Не хватает еще тысячи семисот.

Она вздрагивает. Понимает, что это значит, и мне так это не нравится. Я хочу спасти ее от этого. Может быть, мне нужно, чтобы она всегда верила в лучшее, потому что у меня этой веры нет. И мне больно видеть, как мир выбивает из нее эту веру.

– Мы должны отправиться к фейри, – тихо говорит она.

Я качаю головой.

– Себастьян прав. Это слишком опасно.

Она сглатывает.

– Для людей – да, – она отрывает взгляд от кучи раконов на нашей кровати и смотрит мне в глаза. – Но что, если мы пойдем как фейри? Можем купить у мага Трифена зелья, которые придают эльфийское очарование. Тогда мы будем выглядеть как благородные фейри. Разве это не будет дополнительной защитой?

Я провожу пальцами по монетам. Их звон – восхитительная пытка. Мы убиваемся, чтобы закрыть этот контракт, но дыра затягивает нас быстрее, чем мы можем из нее выбраться. Нужно что-то менять.

– Хорошо, – киваю я. – Давай попробуем.

На ее лице появляется такая широкая ухмылка, что я понимаю: я не смогла бы ей отказать. Я люблю свою сестру. Если, отправившись на поиски матери, она почувствует, что внесла свой вклад в обретение нашей свободы, мы это сделаем.

– Нам понадобятся платья, – говорит она. – Чтобы не выделяться! – добавляет она, и я корчу гримасу. Она вытаскивает из-под кровати рулон муслина и чуть ли не пищит от восторга. – Я всегда мечтала сшить для тебя платье!

– Не привыкай, – говорю я. Но все же не могу сдержать улыбки.

– Когда я закончу, принц Ронан глаз от тебя не сможет отвести – хочешь ты этого или нет.

Я раздеваюсь до нижнего белья и позволяю ей завернуть меня в муслин, с помощью которого она делает эскизы новых платьев для наших двоюродных сестер. Когда она заканчивает подкалывать ткань, в дверь стучат.

Три раза. Пауза. Два раза.

Так в нашу дверь стучится Себастьян.

– Входи! – хором кричим мы с Джас. Она прекращает орудовать булавками у моей талии.

Обе мы поворачиваемся к распахнутой двери. Когда Себастьян видит меня, его глаза расширяются, и он прикрывает лицо рукой.

– Простите… я… простите.

– Я одета, – меня забавляет то, как он покраснел. – Заходи же.

– И закрой за собой дверь, – тихо добавляет Джас. – Нам не нужно, чтобы сюда пришла мадам Ви.

Себастьян коротко кивает и входит в нашу комнату, закрывая за собой дверь, как мы и просили.

– Прекрасно выглядишь, – говорит он мне.

Себастьян произносит это сдавленно, как будто не знает, как сделать комплимент. С чего бы? Вряд ли он видел меня в чем-то красивее тряпок и облегающих черных штанов, которые я люблю надевать на ночные прогулки.

– Спасибо.

Я рассматриваю приколотую на мне коричневую ткань.

Он просто добр ко мне. Я выгляжу не прекрасно. Просто… странно.

– Погоди еще, вот найду я для него подходящую ткань. Что скажешь о тонком бархате самого темного изумрудного цвета? – улыбается мне Джас. – Ты будешь выглядеть сногсшибательно.

Теперь моя очередь краснеть, и я опускаю голову, чтобы Себастьян этого не заметил.

Я не могу в это поверить, но мне действительно нравится платье. Джас знает, как я отношусь к платьям и отсутствию свободы движения. Поэтому низ платья она наметила в виде свободных брюк, которые будут выглядеть как юбка, когда я буду стоять. А верх – в виде облегающего лифа без рукавов, со слишком низким, на мой вкус, вырезом. Мои двоюродные сестры убили бы за это платье – ну или как минимум начали бы скулить и умолять, чтобы мы отдали его им.

– Куда собираетесь? – спрашивает Себастьян.

Джас снова начинает подгонять муслин на моих бедрах и вставляет в рот булавку. Так что говорить приходится мне.

При воспоминании о том, как сладко он поцеловал меня в лоб вчера ночью, я чувствую укол чувства вины. Вчера Себастьян просил не идти на этот бал.

– У нас нет выбора, Себастьян, – мягко говорю я. – Если есть хоть один шанс…

– Ты же не серьезно, – Себастьян переводит взгляд с меня на Джас, а потом снова смотрит на меня. – Ты же ненавидишь фейри. Как из этого может выйти что-то хорошее? Господи, ты же не собираешься обокрасть королеву? Сразу говорю: ты подпишешь себе смертный приговор.