Книга Эти лживые клятвы, страница 80 – Лекси Райан

Я кладу локон в его сморщенную ладонь.

– Снять проклятие можешь ты. Двадцать лет Неблагие безуспешно пытались это сделать. Но ты уникальна тем, что можешь положить конец мучениям Неблагих двумя способами.

Он начинает убирать мои волосы, но я хватаю его прежде, чем он успевает.

– Как?

Его глаза сверкают гневом, и он вырывает волосы из моих рук.

– Источником проклятия является полное злости и горечи сердце королевы. Проклятие будет действовать, пока она каждый год будет приносить в жертву одного из своих.

– Она приносит в жертву одного из своих?

– Каждое летнее солнцестояние нужно жертвовать огню золотого фейри. Тогда проклятие будет действовать.

Мой желудок сжимается.

Сестра Джалека.

А в этом году – кого она принесла в жертву? Неблагие беженцы не смогут ждать еще год, но…

– Если жертвоприношения не случится, проклятие будет снято?

– Оно будет ослаблено, но не снято. – Ненавижу, когда гоблины ходят вокруг да около.

– Скажи, как снять проклятие и вернуть Неблагим их силы.

– Огонек, есть два способа. Какой путь ты хочешь знать? Тот, где ты умрешь, или тот, где будешь жить?

Я чувствую, как по всему моему телу проходит волна дрожи, и сглатываю.

– Тот, где буду жить.

– Ну, коли так… – его губы растягиваются в лукавой ухмылке. – Чтобы снять проклятие и остаться в живых, ты должна убить королеву.

Я слышу стук в дверь. Вот и кончился мой час.

Я открываю рот, чтобы сказать Баккену, чтобы он уходил, но его уже нет.

– Абриелла?

При звуке голоса Себастьяна меня одновременно бросает в жар и в оцепенение. Я боялась встречи с ним – после того что произошло вчера вечером. Но, несмотря на то что мое сердце еще болит, он нужен мне больше, чем когда-либо.

Знает ли Себастьян о проклятии? Должен знать: кажется, все фейри о нем знают. Но знает ли он, что проклятие наложила его мать? Понимает ли он, что множество фейри желает ее смерти – не только потому, что их дворы враждуют, но и потому, что она – в буквальном смысле – их убивает? Представить не могу, что он допустил смерть одного из своих придворных, просто чтобы проклятие продолжало действовать. С другой стороны, я многого не знаю о Себастьяне. Именно поэтому я не смогу ему доверять.

Я убираю Зеркало открытий под юбки и прячу его в тень. Сделав глубокий вдох, я открываю дверь и вижу глубокие глаза Себастьяна и улыбку на его лице. Все мысли о проклятиях и жертвоприношениях мгновенно вылетают из моей головы. Вместо этого появляются другие образы. Я вспоминаю, как он обнимает другую женщину.

Соберись, Бри. Сосредоточься.

Тяжело сглотнув, я жестом приглашаю его войти.

– Привет, – говорю я.

Одно слово – а мой голос уже дрожит. Не знаю, смогу ли я притвориться, что вчера ничего не произошло.

– Нам нужно поговорить.

– Ладно, – я опускаю глаза. Как же мне надоело, что у меня от него есть секреты. Но, если в летнем дворце я смогу достать «Гриморикон», я буду на шаг ближе к окончанию этой лжи и всего этого обмана. Я хоть немного помогу Финну и его народу – и я понимаю, что это я действительно хочу сделать.

Себастьян подходит ко мне – и мне не нужно поднимать глаза. Я и так это знаю. Я всегда чувствую его присутствие, когда он рядом. Он приподнимает мое лицо и заставляет смотреть ему в глаза.

– Я слышал, что произошло вчера вечером, – говорит он.

Я замираю. У меня перед глазами начинают проноситься воспоминания о вчерашней ночи. Душ, ледяная вода на моей горячей коже и твердое, неумолимое давление тела Финна на мое, его рот на моей шее. Мои мольбы…

– Риаан только что мне все рассказал. Он сказал бы раньше, но почему-то решил, что, когда ты ушла с вечеринки, ты пошла ко мне, – он качает головой. – Хотелось бы мне, чтобы ты это сделала.

А, вот оно как. Я не могу вымолвить ни слова. В голове у меня полный хаос: вопросы, обиды, оправдания, и я знаю, что не должна проговаривать их у себя в голове. Но когда я теряюсь в этих зеленых, как море, глазах, то чувствую, как сильно мне хочется просто его простить. Все было бы намного проще, если бы мы могли просто вернуться к тому, как все было, когда он вчера ушел из моей комнаты.

– Прости за то, что я был с другой, – шепчет он. – Я не хотел причинить тебе боль.

– Баш, ты ведь был здесь. Целовал меня. А несколько минут спустя… – указывая ему на это, я чувствую себя ужасной лицемеркой. Всего несколько часов спустя я умоляла Финна прикоснуться ко мне, поцеловать меня. И не важно, что этого так и не случилось. Я была бы рада, если бы он согласился, а это уже само по себе предательство. Да, я могла бы винить во всем смесь наркотиков и разбитого сердца, но…

Глаза Себастьяна вспыхивают, когда он делает шаг назад. Я вижу на его прекрасном лице целую гамму чувств – разочарование, гнев, возможно, намек на отвращение к себе.

– Я говорил: я должен выбрать себе жену. И пока ты пытаешься уговорить себя хотя бы обдумать мое предложение, есть женщины, которые готовы принять его.

– Я сказала, что мы можем разделить ложе, а ты ушел – и позвал ее.

Он закрывает глаза и зажмуривается.

– Думаю, я пытался убедить себя, что ты не пробуждаешь во мне никаких особенных чувств. Мне хотелось верить, что они тоже способны их вызвать.

Эти слова словно выбили у меня почву из-под ног.

– И?

Его взгляд падает на мой рот, и он медленно качает головой.

– Нет. Как бы сильно мне этого ни хотелось – нет.

Я отворачиваюсь от него и отхожу к окну. Мне не нравится, что он не хочет испытывать ко мне таких чувств – но я его понимаю. И это хуже всего: тут я его понимаю.

Но чего я не понимаю, так это того, почему он так спешит найти себе жену. Обычно такие решения не принимаются второпях. Но пытаться создать с кем-то связь только из-за того, что мать наказала сделать это до определенного времени? Я могу ему только посочувствовать.

– Мне показалось, что тебя все устраивало, – говорю я.

– Хотелось бы мне, чтобы так и было. Но это не так, – он выдыхает. – Если бы я чувствовал к ней то, что чувствую к тебе, я бы не отправил ее домой.

– Хорошо, – мне больно, но еще меня гложет чувство вины. Всю прошлую ночь я умоляла Финна. Это утро я провела, наслаждаясь смехом в его глазах, когда он дразнил меня, а весь сегодняшний день пыталась понять, как спасти его.

Я не знаю, куда это приведет нас с Себастьяном.

– Мы можем отложить все это на вечер? – спрашивает он. Его теплая рука скользит вниз по моей руке, пока его пальцы не обхватывают мое запястье. – Следующие два дня я хочу думать только о нас. Не хочу думать о том, как ты тренируешься с Финнианом, или о том, как моя мать давит на меня, требуя, чтобы я выбрал себе невесту, или о том, что очень скоро мне придется стать королем. Я хочу – хотя бы какое-то время – забыть обо всем, кроме нас.