Книга Сопротивление, страница 92 – Лаура Гайего Гарсия

Обоих?

* * *

– Я убью тебя, – нахмурившись, сказал Джек.

Кирташ ничего ему не ответил.

Джек первым пошел в атаку. Он кинулся на своего врага, но тот резко увернулся, выставив между ним и оружием Джека лезвие Хайясса.

Мечи ударились друг о друга, и воздух снова завибрировал невидимыми волнами. Джек в замешательстве остановился, а глаза Кирташа загорелись интересом.

– Ты уже лучше владеешь мечом, – заметил он.

– Не будь таким высокомерным, – прорычал Джек. – Ты на волоске от смерти.

Он изо всех сил нанес по Кирташу удар. Юноша остановил нападение, и снова во все стороны полетели искры. Джек не сдавался, атакуя снова и снова.

Домиват горел, словно огненное сердце, качающее кровь. Джек знал, что это он наполнял меч собственной энергией. Оружие отражало чувства, жившие в его сердце, и мальчику даже казалось, что он улавливал излучаемую сталью ненависть. Огонь Домивата пытался расплавить лед Хайясса, но меч Кирташа был слишком прочным. Испытываемая шеком ненависть выражалась в бесчеловечном равнодушии, и лезвие Хайясса было сейчас одного цвета с ледяными глазами Кирташа.

Во время ударов мечи словно общались между собой, они жаждали нового столкновения, оба хотели друг друга сломить. Но в этой борьбе ни одно оружие не могло одержать верх. В конце концов Джеку удалось обеими руками обхватить меч и изо всех сил нанести удар, который оказался настолько мощным, что обоим противникам пришлось отступить.

Оказавшись на безопасном расстоянии друг от друга, они переглянулись.

– Ты до сих пор не знаешь, – бросил ему Кирташ.

– Что я должен знать?

– Почему нужно защищать Викторию.

– Я защищаю ее, потому что она мне дорога, слышишь меня? – закричал Джек. – А ты… ты… проклятый выродок… ты принес ей одни страдания, обманул ее. И потому заслуживаешь смерти.

– Ах, поэтому? – спросил шек. – Ты и правда считаешь, что это единственная причина, из-за которой ты охотишься за мной?

– Что тебе нужно от нее? – продолжал настаивать Джек. – Почему ты никак не оставишь ее в покое?

– Я хочу, чтобы она жила, Джек, – холодным голосом ответил Кирташ. – И нет ничего плохого в том, что я нахожусь рядом, потому что, как мы уже убедились, ты не способен постоять за нее.

– Что?! – взорвался Джек. – Как ты смеешь так говорить? Особенно ты – самое… извращенное и изворотливое существо, равных которому в мире нет?

Кирташ улыбнулся. На его лице не было ни капли раздражения.

– Понимаю. Ты ревнуешь.

Джек не выдержал и снова набросился на соперника. Кирташ отразил удар и посмотрел на него холодным взглядом. Под покрывавшим глаза льдом сверкали ярость и презрение.

– У тебя очень странный способ выражения любви, – заметил он. – Ты снова оставил Викторию одну. Разве не следовало тебе сейчас находиться рядом с ней, утешить ее?

– Если кто из нас и ревнует, так это ты. Поэтому ты так зол. Поэтому показал вчера свое настоящее лицо.

Из груди Кирташа вырвался сухой смешок. Джек на мгновение даже растерялся: никогда прежде он не слышал его смеха. Вовремя среагировав, он остановил Хайясс всего в нескольких сантиметрах от себя и оттолкнул Кирташа.

– Ты заблуждаешься, Джек, – сказал шек. – Ты влюблен в Викторию, она тоже очень тобой дорожит. Большего она и не могла сделать, чтобы ты в той схватке остался в живых. Как жаль, что чаши весов переполнены, и склоняются не в твою пользу.

– Не смеши меня, – грозным тоном сказал Джек. – У тебя не может быть чувств к ней. Ты не человек.

Кирташ наградил его леденящим взглядом, и мальчик, несмотря на кипящую внутри него ярость, вздрогнул.

– Ах, – сказал шек. – Я не человек. А ты, по-твоему, человек? Да?

Джек почувствовал, как его душу обдало холодным ветром.

– Что… что ты хочешь сказать?

На мгновение он замер неподвижно, словно его ударило молнией. Мальчик вспомнил о загадках его жизни, преследовавших его с самого детства, и его необычных способностях. Его резко осенило: Кирташ знает о нем намного больше, чем он сам. И желание найти самого себя вспыхнуло в его сердце с новой силой.

Джек попытался успокоиться и взять себя в руки, вспоминая, что он разговаривает со своим врагом – созданием коварным и жестоким.

– Тебе не удастся запутать меня, – предупредил его мальчик, нахмурившись.

Кирташ прищурился. Он по-прежнему выглядел непробиваемым; каждое его движение было высчитано с необычайной точностью. Но Джек все же улавливал исходившие от него ненависть и презрение – такие сильные, что даже кровь в его жилах застыла. Даже сам мальчик не ощущал в себе столько ярости.

С грацией пантеры юноша ринулся в сторону. Джек вовремя не уловил его движение, а когда очнулся, Кирташа уже и след простыл.

– Не рассказывай мне о людях и человечности, – раздался в темноте голос Кирташа. – Не рассказывай мне о чувствах. Ты ничего не знаешь.

Вне себя от злости, Джек осмотрелся.

– Выходи и сразись лицом к лицу, трус! – закричал он.

– Ты должен умереть. Это единственный способ спасти Викторию, – продолжал Кирташ. – Потому-то я и убью тебя. Ради нее. А что ты можешь для нее сделать?

– Я здесь, чтобы сразиться с тобой, – провозгласил Джек. – Я убью тебя или погибну в бою, но тебе это так просто с рук не сойдет.

– Тогда погибни. Будет лучше всем.

Кирташ появился словно из ниоткуда. В его ледяных глазах отражалась смерть, и со всего размаха он нанес по Джеку сокрушительный, яростный удар.

В самый последний момент Джек вскинул Домиват, и снова лезвия двух легендарных мечей скрестились. Джек почувствовал, как его злость наполняла Домиват, ненависть придавала ему сил. А вот Кирташу эти эмоции лишь мешали: его мощь заключалась в полном самоконтроле.

Но лезвие Хайясса все же задело Джека в бок. Из груди мальчика вырвался пронизанный болью стон, когда его кожа покрылась коркой льда. Однако мальчик все же собрался и из последних сил смог заставить Кирташа отступить. Он вдруг вспомнил о Виктории и подумал о том, что это чудовище по имени Кирташ пытался управлять нитями ее жизни и судьбы. Но, прежде всего, перед его глазами возник образ парившей над ними прошлой ночью крылатой змеи – жуткой и губительной, но вместе с тем завораживающей. Тогда им овладел страх, но сейчас он не чувствовал ничего, кроме отвращения и ненависти – тупой, всепоглощающей и невыносимой. И снова внутри него что-то взорвалось.

Однако в этот раз не возникло огненного кольца. Вся сила Джека сконцентрировалась в Домивате, и меч, казалось, на мгновение собрал в себе всю силу звезд. С диким криком Джек понесся на Кирташа, и юноша поднял Хайясс, чтобы остановить удар.