Книга Бывший муж сестры, страница 11 – Юлия Рябинина

Зайдя в квартиру, прислушиваюсь. Тишина. У меня екает сердце. Дергаюсь вперед; только когда вижу ботинки Глеба возле входа в зал, меня отпускает. Боже! Только сейчас осознаю, что бездумно доверилась человеку, который меня уже один раз предал.

— Глеб, — зову его из коридора.

В ответ тишина. Меня это напрягает. Захожу в зал и застываю на пороге: ни кроватки, ни матрасика, ни Алисы нет. Я начинаю паниковать.



Кидаюсь во вторую комнату, но в дверях сталкиваюсь с Глебом.

— Черт! — Тру ушибленный нос. — У тебя что, вместо костей кирпичи? Что ты делаешь?

Заглядываю ему через плечо.

— Занес кроватку в комнату, а потом перенес Алису. Ты все купила?

— Да.

Делаю шаг в сторону, чтобы пропустить его, но вместо того, чтобы пройти мимо, Глеб неожиданно кладет руку на мою талию и прижимает к себе. Обнимает.

От внезапности этого поступка я замираю у него в руках. Не могу пошевелиться. Меня словно парализовало. И я только дышу. Дышу им.

— Надь… — Чувствую, как горячий шепот щекочет кожу макушки.

Срывающееся с ритма сердце, отчаянно стучит в груди.

— Глеб. Не нужно, — мой сухой голос царапает небо.

Напряжение с каждой секундой между нами растет; еще немного, и будет взрыв.

— Я думал о тебе, Надя. — Ладони парня перемещаются на лопатки.

У меня все сводит внутри. Полная каша в голове. Полный раздрай в сердце. До боли в мышцах хочу обнять его в ответ. Прижаться к нему, но обида, что жжет меня изнутри, не дает этого сделать.

— А я — нет!

Вместо того, что обхватить его руками, я протискиваю ладони между нами и отталкиваю его.

— Я не верю тебе, Надя.

Мое лицо оказывается в плену его ладоней, и он, легко поглаживая, обводит большими пальцами мои скулы.

— А придется, Глеб. Придется поверить! — отвечаю хриплым голосом и смотрю ему в глаза.

Вижу, как их глубина наполняется эмоциями, в которых я тону. Задыхаюсь. И спустя несколько секунд его губы накрывают мои, запечатывая возмущение, которое рвется наружу.

В голове шумит. В глазах темнеет. Я столько лет лелеяла в себе воспоминания об этих ощущения, и сейчас меня накрывает трепет от его жадного прикосновения.

Поцелуй Глеба становится настойчивым. Уверенным… Как и мое убеждение в том, что я не позволю снова разбить мое сердце вдребезги.

Раскрываю губы, и в тот миг, когда его язык врывается в мой рот, неожиданно сильно кусаю его.

Мгновение. И глаза Глеба распахиваются; он бешено рычит мне в губы.

— Не смей этого больше делать! — тяжело дыша, отталкиваю его от себя.

Отхожу на безопасное расстояние, а Глеб, сжав пальцами рот, смотрит на меня, прищуриваясь.

— Задал бы я тебе за такие проделки! — хрипло рычит.

— Сам виноват! Я тебя просила.

Развернувшись, прохожу в предбанник, оставляя за спиной злющего Глеба. Хочу побыстрее скрыться от его пронизывающего взгляда. Хватаю купленное ведро и скрываюсь в ванной.

Так долго не может продолжаться!

Касаюсь пальцами горящих после поцелуя губ. Зачем Глеб это делает? Ведь должен понимать, что все это бесполезно. Я не смогла два года назад пойти против сестры — сейчас тем более не пойду. Какой бы стервой Вера ни была, она моя сестра. И я надеюсь, что со временем она поймет, что все ее обвинения и агрессия в мою сторону были напрасны.

Подставляю пальцы под воду, а потом, наклоняясь над умывальником, смываю следы “преступления”.

Когда ведро заполняется до краев, закрываю кран, и до моего слуха доносится звук закрывающейся двери.

Сердце сжимается от глупой тоски. Ощущения такие смешанные, словно упускаю того, кто принадлежит мне. Но ведь это не так? Это иллюзия?

Осторожно открываю дверь и выхожу в коридор. Ощущаю пустоту, которая заполнила воздух. Пройдя дальше, выглядываю за угол — ботинок Глеба нет. Ушел.

Неожиданно сердце пронзает какое-то странное чувство тревоги. Кидаюсь в спальню и застываю на пороге, когда вижу, что Алиса спит в кроватке.

«И могла же мне такая глупая мысль в голову взбрести, — качаю головой, — подумать, что Глеб мог забрать дочку».

Но долго мне пребывать в состоянии тоски не дает зазвонивший в кармане телефон. Прикрыв дверь в спальню, смотрю на экран — Вера.

Принимаю вызов.

— Надя, ты где? — вибрирует с истеричными нотами голос сестры.

— Я дома, Вер, — отвечаю ей. Тем временем заношу пакет с покупками на кухню, начинаю разбирать продукты, расставляя их на подоконнике.

— Где дома, Надя? Тебя нет! Ты что, меня за дуру держишь? Я вот дома, а где ты? — верещит сестра, а я на заднем плане слышу голоса племянников.

— Я у нас дома, Вер.

— Но как ты могла туда попасть? Ведь ключи от квартиры у меня! — в голосе сестры слышу панические нотки.

— Мне дверь открыл Глеб, — честно отвечаю ей.

— Глеб?! Но как? Как он так оказался? А сейчас он где? С тобой? — Боже, сколько же в ее словах ревности, смешанной с больной зависимостью! Мне кажется, эти чувства ей даже причиняют физическую боль.



— Вер, успокойся, пожалуйста. Там рядом с тобой дети. Глеб уехал. Открыл мне дверь и уехал. Не волнуйся. Я больше не буду тебе докучать, — сглатываю подступивший ком.

— Уехал? Он точно уехал? — звенит недоверием голос в телефоне.

— Да, Вер. Уехал.

И тут же в трубке слышу короткие гудки.

Боже! Она им точно больна! Зависима им. Я боюсь представить, что будет с Верой, когда Глебу надоест играть в семьянина и он разорвет с ней договор. Зачем он так привязал ее к себе? Неужели не видит, что все зашло слишком далеко?!

На то, чтобы вымыть в квартире полы, у меня уходит целых полтора часа. Но хотя бы везет, что Алиса, видимо, так устала, что до сих пор спит.

Вскоре я решаю, что самое время подготовить себе место для сна. Конечно, как я буду спать без одеяла и подушки, пока не знаю, но надеюсь, что одну ночь смогу пережить, а завтра обязательно что-нибудь придумаю.

Главное — хотя бы немного отдохнуть. Я так устала за день, что сил практически нет. И стоит мне надуть матрас, как я падаю на него без задних ног, даже не уловив момент, когда проваливаюсь в сон.

Из цепкой паутины дремоты меня вырывает настойчивый звонок в дверь.

— Черт побери! — бурчу я и, расправляя затекшее тело, встаю с матраса.

В комнате сумеречно, а за окном уже темно.

— Сколько я проспала? — Достаю телефон. На экране высвечивается десять часов вечера. — Что?! — я, взволнованная тем, что оставила Алису на такое долгое время без присмотра, быстро иду в спальню и с облегчением выдыхаю: дочка спит.