Онлайн книга «Рассеять тьму»
|
Зачем она так накрасила губы? Вроде ведь со вкусом женщина? С этими губами она похожа на жуткого клоуна. Клоуны – всегда жуткие. Никогда не понимала, неужели кто-то может находить забавной эту устрашающую бело-красную маску на лице? – Не уверена, что мы правильно понимаем друг друга? – Сядь, – скомандовала она. – Простите?.. Она всерьёз полагает, что я стану выполнять её указания? Даже и не подумаю. Пусть хотя бы из принципа! – Я, кажется, ясно высказалась – сядь. Нужно поговорить. – Я прекрасно слышу вас и стоя. – Не терпится продемонстрировать свой характер? – усмехнулась женщина. – Мы одной крови. Ты не первая Морел, с которой я встречаюсь. Я давно усвоила, что он не сахар. –В моём случае это скорее кофе с молоком, – услужливо подсказала я, щурясь, намекая на связь белого и чёрного, текущего в моих венах. – Ты понимаешь, что только крайняя необходимость могла заставить меня встретиться с тобой? – Догадываюсь, что, чем бы вы не руководствовались в своих решениях, любовь ко мне или к моей матери в списке не числилась. Лицо женщины на миг застыло холодной маской, а потом словно пошло трещинами. – Это упрёк? – Констатация факта. – Не жди, что я стану оправдываться! – В мыслях не было. Хотя я лгала. Ждала, конечно – не оправданий, нет. Но от разъяснений бы не отказалась. – Только тот, кто прошёл то же, через что прошла я, имеет право меня судить, – сдавленным голосом проговорила «бабуля». – Когда один твой ребёнок убивает другого. – Моя мать не убивала своего брата! – не выдержала я, повышая голос. – Но она жила с его убийцей! Она прижила от него дитя! – Мой отец вашего сына тоже не убивал! – Возможно, не он перерезал Хэну горло, но он был там. – Отец пытался его спасти. – Однако, когда выбор встал между жизнь моего сына и доверием его старых друзей, он предпочёл не рисковать последним. Неважно, не имеет значения, что нож был в другой руке! Инквизиция – единый организм. Твой отец был его частью, а моя дочь предала семью ради убийцы. Усталость и ощущение того, что всё бесполезно накатило внезапной тошнотой. – Вы правы, – внезапно согласилась я. – Я знаю. – И неправы – одновременно! Нет страшнее войны той, что идёт в человеческом разуме. Мой отец любил мою мать, а мама любила моего отца. – Это был её выбор. Она имела на него право. Так же как я имела право на свой: не знаться с убийцами моего сына. Ну вот, опять! – Зачем же вы пришли сюда сегодня, Оливия Морел? – спросила я, устало растирая гудящие от боли виски. – Чего от меня хотите? – Несмотря на всё случившееся, ты – часть этой семьи. Теперь, когда их больше нет, за поступки своих родителей ты не отвечаешь. Так что позаботится о тебе – мой долг. – Отлично! Я не против. Заботьтесь. А что? Я прожила несколько месяцев на свете в полном убеждении, что осталась на свете одна-одинёшенька? Наверное, кровь Морелов во мне действительно сильна? В любом случае, семья многое для меня значит. Пусть лучше такая ледяная палка, сухарь не размоченный в качестве родни, как Оливия, чем вообще никого! – Спасибо за разрешение, – усмехнулась она. – Пожалуй, так и поступлю. И начну с предупреждения. Тебе следует быть очень, очень осторожной. – Я всегда осторожна. Но чего, по-вашему, следует опасаться? – Как ты думаешь, кто убил твоих родителей? – Да кто угодно! У родителей было много врагов. Вы, например?.. Пришёл черед Оливии вскидывать бровь: – Я не стала бы убивать свою дочь. Особенно нелогично совершать такую вендетту спустя двадцать лет. – Ну, вы, возможно, нет, но у вас вон внук есть? Парень, насколько я разобралась, амбициозный, горячий и мстительный? – Ты в это не веришь, – отрезала дама. – В то, что убийца один из нас. Осталось только согласиться: – Нет. – Твоих родителей могли убить многие, врагов хватало, но убили их Инквизиторы. Они всегда преследовали нашу семью. А твоё рождение для Старлингов откровенный плевок в лицо. Они не оставят своих попыток. Тебе придётся очень сильно постараться, чтобы выжить, девочка. Новость, прямо скажем, не из приятных. – А нельзя было ещё немного подержать меня в счастливом неведении об этом неприятном событии? – Нельзя, – отрезала Оливия. – Кто предупреждён, тот вооружён. В Магистратуре ты в относительной безопасности, здесь всё под охраной. Сюда инквизиция не проберётся, так что постарайся как можно реже покидать пансион? Если возникнет подобная необходимость, дай знать мне. Я решу любой вопрос. – Очень мило с вашей стороны. Спасибо. Оливия кивнула, принимая мою благодарность. Какое-то время мы снова молчали. И снова смотрели друг на друга. А потом, обменявшись ничего не значащими репликами о погоде, разошлись в стороны до новой встречи. Встреча с Оливией принесли мне умиротворение, словно кто-то далеко обрёл, наконец, желанный покой. Эта встреча была как последняя точка в далёкой истории. *** Несмотря на то, что час был далеко не поздний, в длинных извилистых коридорах пансиона сгущались сумерки и гуляли сквозняки. Этот сквозняк порождал неприятный, смутный гул, раздражающий и без того до предела взвинченные нервы. От сильного ветра подрагивали стёкла, а стоило взглянуть в них, как взгляд цеплялся за огромные чёрные тучи, стремительно летящие по небу, словно началась Дикая Охота. Воздух был перенасыщен влагой. Я всё чаще ловила себя на мысли, что всё происходящее мне просто снится. Вот было бы здорово проснуться дома, в тёплой постельке, ощутить тонкий аромат блинчиков с малиновым вареньем, что мама неизменно готовила по выходным. Я его не заметила, в потому с разбега влетела в его объятия, как птица в силок – он сливался в полумраке с общей обстановкой. То, как внезапно он возник у меня на пути, подхватывая на полушаге, приводило к мысли, что наша встреча не случайность – Лоуэл поджидал меня. – Вероника? – его обманчиво мягкий голос заставил меня поежиться. – Мы стали слишком часто сталкиваться, не находишь? – нервно хмыкнула я, стараясь высвободиться из его рук. – Понятия не имею, почему? – Ты в порядке? Он смотрел на меня. Просто – смотрел. Почему меня от этого взгляда бросало то в жар, то в холод? |