Онлайн книга «Танец кровавых маков»
|
Молодой человек улыбнулся, подтвердив: — Я тоже так думаю. Орми взлетела с его плеча, и Катя услышала в ночной тиши ее голос: «Твое желание не сбудется!» Девушка оглянулась — чертенка позади не оказалось, но он находился поблизости — между деревьями раздавался топот копытец. А впереди уже виднелась пристань, слева темная вода билась о камни, справа деревянный мостик через канал белел ажурными решетками. Вдали на воде покачивался корабль с черными парусами. На палубе с подзорной трубой стоял Теофано. Где-то там была Каридад — вечная невеста в белом платье. При воспоминании о дочери пирата Кате сделалось не по себе. Она взглянула из-под ресниц на красивое безмятежное лицо Лайонела в надежде, что он скажет что-нибудь утешающее, но тот молчал. Их догнал Олило, мокрый и очень довольный. Он радостно отбивал копытцами по асфальту чечетку. Правда, посмотреть на него больше не просил. Пока шли по длинной пристани к лодке, девушка вспоминала, как три месяца назад они отплыли отсюда. Казалось, с тех пор прошло намного больше времени, столько всего произошло. Все-таки у вампиров время двигалось иначе, чем у людей. Оно стремительно летело в каком-то нереальном круговороте, но несмотря на свой бешеный ритм, стоило посмотреть на календарь и становилось понятно, дни тянутся-тянутся и едва не стоят на месте. Катя покусала губы. Если уж ей шесть месяцев казались равными нескольким годам, то что могли чувствовать те, кто жили сто, двести лет и дольше? Это странное несоответствие пугало ее. — Лайонел, — позвала она, и когда взгляд ледяных глаз остановился на ней, взволнованно спросила: — Ты чувствуешь время? Он поколебался. — У вечности не спросишь который час, время тут всегда одно — бесконечность. Маленькая стрелка смотрит в пустоту, а большая крутится в обратную сторону. — Лайонел усмехнулся. — Ты видела, чтобы вампиры носили часы или вешали на стены календари? Для нас время умерло и мы… — Относимся к этому философски, — подхватила Катя. Они переглянулись и рассмеялись, а она подумала: «Если так, то десять лет — это целая жизнь!» От этой мысли на сердце стало легче, но ненадолго. Пристань привела к покачивающейся на волнах лодке. Девушка долго на нее смотрела, прежде чем сумела произнести: — Олило, хочешь забраться? Малыш радостно кивнул и спустился в лодку. Уселся на сиденье и похлопал рядом с собой, приглашая девушку присоединиться к нему. Катя лишь покачала головой. — Так будет лучше для тебя. Звучал вокализ Рахманинова — щемяще горькая мелодия потери. Лайонел отвязал канат и отдал его кончик подлетевшей Орми, а девушка достала из кармана джинсов небольшой рубин и бросила в лодку. — Это тебе. Чертенок поднял подарок и внимательно посмотрел на девушку. Они с минуту молчали, глядя друг на друга, а потом малыш спросил: — А что я должен буду сделать? Катя подошла к самым перилам и, облокотившись на них, сказала: — Ты должен отдать монетку, которую забрал из фонтана, капитану корабля. Олило испуганно вздрогнул. «Какую монету?» — Ту, что у тебя во рту, — спокойно пояснила она. Чертенок нехотя выплюнул монетку и, прижав ее копытцем к груди, быстро заговорил: «Катя, я подумал, ее все равно кто-нибудь заберет. Я бы хранил ее лучше, чем тот фонтан, и твое желание все равно бы сбылось! Точно говорю!» — Это уже не важно. — И чуть тише прибавила: — Мое желание не сбылось. Лайонел оттолкнул лодку ногой, достал из-за пазухи узелок с драгоценностями чертенка и швырнул ему на колени. Малыш непонимающе смотрел то на узелок, то на рубин в своем копыте, то на монетку, то на девушку. «Катя!» — закричал он, когда лодку стало относить от пристани. Олило вскочил, плохо завязанная тряпка раскрылась и разноцветные камни посыпались на деревянное дно. Чертенок кинулся их собирать, но видя, что отплывает все дальше и дальше, взобрался на корму и протянул копытца к девушке. «Это такая игра?» — с отчаянием спросил он. Катя опустила глаза, не в силах смотреть на него, и громко ответила: — Да, это такая игра. — Она надрывно засмеялась. «А мы скоро увидимся?» — прокричал он. Девушка не могла вымолвить ни слова, а чертенок вдруг обреченно опустил копытца. «Мы не увидимся, — понял Олило и заплакал, совсем как человек, ребенок. — Ты выгоняешь меня! Ты меня разлюбила! — кричал он. — Катя, почему? Что я сделал? Разве я не самый смешной? Кто будет тебе танцевать! Кто тебя рассмешит?! Не бросай меня! Не бросай!» У нее сердце разрывалось на части. Она наклонилась вперед, желая податься порыву: простить, вернуть, утешить, но на пояс ей легли руки Лайонела. Его крепкие объятия были тверже самого железного «Нет», и миг был упущен. Лодка отдалялась, голос чертенка становился тише. Катя повернулась к молодому человеку и уткнулась лицом ему в грудь, шумно вдыхая аромат ледяной свежести. — Когда ты говорил мне, что потакая желаниям мелких чертей, мы приоткрываем дверь перед самим дьяволом, ты забыл уточнить, где находится та дверь! Молодой человек погладил ее по волосам. — Нет, не забыл. Но теперь ты знаешь, где она. Девушка зажмурила глаза. — Олило сказал, это я научила его обменивать дружбу на драгоценности. Мне было обидно, но потом я поняла: он прав. Дверь, за которой живет дьявол, она в каждом из нас, и открывается, даже когда мы не осознаем. Мы настолько привыкли лгать, покупать, продавать, использовать, что не замечаем. Я испортила чертенка! Почему ты мне не сказал? Лайонел засмеялся. — Как ты себе это представляешь? Дорогая, оставь чертенка, ты научишь его дурному? — Он вздохнул. — Черти как губка впитывают информацию, но, увы, лишь отрицательную. Они даже в безгрешном существе способны найти червоточинку, примерить на себя и развить ее до размеров катастрофы. Очень смышленые, видят слабости и через них управляют теми, кто им нужен. — Молодой человек взял ее за руку и повел прочь с пристани, заверив: — Ты сделала правильный выбор. Олило не место среди нас, общество наше глубоко порочно, оно сотворит из него монстра. Катя обернулась, позади, шелестя крыльями, летела Орми. Корабль превратился в точку на горизонте. Мышь пронеслась над головой и в руку девушке упал изумруд на нитке — тот самый, который чертенок носил не снимая со днях их знакомства. — Он сказал что-нибудь? — спросила Катя. Орми описала вокруг них дугу. «Ага! Забудь, не звони и не пиши, детка», — ехидно ответила мышь. |