Книга Алмазные псы, страница 181 – Аластер Рейнольдс

– Ты, я вижу, уже все просчитала?

– Более или менее. Но что-то подсказывает, ты не готова мне полностью довериться, так?

– Уж извини, Мирская, перебежчик из тебя вышел не самый убедительный.

Мирская вцепилась рукой в серебристую коробочку у себя на голове:

– Знаешь, что это за штука? Шунт верности. Вырабатывает обезьяньи стволовые клетки и запускает их в сонную артерию, прямо над пещеристым синусом. Они проскакивают через гематоэнцефалитический барьер и производят кучу неустойчивых образований, завязанных на иерархических принципах приматов. Ну знаешь, вся эта хрень с альфа-самцами. Вот так Семерка и держал нас в узде – заделался царем обезьян. Но я эту штуку отключила.

– И я должна в это поверить?

– Не должна, но, может, просто поверишь.

Мирская с мясом выдрала коробочку из головы, вокруг разлетелись сгустки крови.

Лейтен 726-8, кометное гало, 2309 г. н. э

Ирравель почувствовала, как «Ирондель» поворачивается, словно стрелка компаса. Таранные двигатели втянули межзвездный газ, засасывая из кубических километров вакуума одинокие атомы космического водорода, потом выплюнули два луча тяги, и Ирравель вжало в кресло ускорением в два g. Корабль едва полз, он все еще не выбрался за пределы кометного гало, но уже через каких-то полгода разгонится почти до скорости света.

Кресло Ирравели висело на поддерживающем устройстве на додекаэдрическом капитанском мостике.

– Карту, – приказала она, и мостик тотчас затопило звездное небо: гигантская проекция шириной в тридцать световых лет – обжитый людьми космос с центром в Первой Системе.

– Вот он, мерзавец, – показала лежавшая в своем кресле Мирская; голос у нее был чуть напряженный из-за перегрузки. – Карта, дай проекцию вектора «Хидэёси» и рассчитай траекторию для перехвата.

Символ пиратского корабля висел довольно близко от Лейтена 726-8, всего в десятой доле светового года. Засечь его удалось впервые. Тяга у «Хидэёси» была так сконцентрирована, что сенсоры «Ирондели» уловили расширившиеся выхлопы его двигателей только сейчас. Зато стало ясно, куда направляется Семерка. Вероятный курс отобразился пунктиром: прямо через центр карты и дальше к системе Лаланда 21185. Карта показала вектор «Ирондели», он шел почти по касательной и пересекался с курсом Семерки где-то за Солнцем.

– И когда нагоним? – спросила Ирравель.

– Ну, многое зависит от того, обращает ли Семерка внимание на корабли, которые болтаются у него на хвосте. А еще от маневров, которые мы сумеем провернуть, чтобы не засветиться.

– Почти все мои модели прогнозируют перехват между две тысячи триста двадцать пятым и две тысячи триста тридцатым годом, – сообщил Ремонтуар.

Ирравель покрутила в голове эти сроки. Даже капитану, которого готовили к межсистемным перелетам, это будущее казалось слишком уж далеким и неясным.

– А вы уверены, что это он? Не какой-то другой корабль, случайно оказавшийся в гало?

– Ты уж поверь, эту грязную свинью я даже отсюда чую, – ответила Мирская.

– Она права, – поддержал ее Ремонтуар. – Такой курс видится мне вполне логичным. Как только количество пропавших кораблей превысило допустимое число и это уже стало невозможно списывать на несчастные случаи, Семерке пришлось покинуть гало. Теперь он, видимо, ищет обжитую систему, чтобы выгодно продать награбленное.

На первый взгляд сочленитель казался совершенно обычным человеком – спокойный лысый мужчина в корабельной форме. Но если приглядеться, в глаза вдруг бросалась неестественная выпуклость на поросшем младенческим пухом черепе. Почти все нейроглиальные клетки в его организме были заменены машинами, которые выполняли не только обычные клеточные функции, но и специализированные кибернетические задачи, например взаимодействовали с другими сочленителями или внешними механизмами. Даже органические нейроны в мозгу Ремонтуара были прочно соединены искусственными связями, благодаря чему скорость передачи достигала нескольких километров в секунду – на порядок больше, чем у человеческого мозга. Сочленители могли бы мыслить еще быстрее, если бы не одна проблема: надо было как-то рассеивать выделяемое тепло.

Прошло шесть лет с того дня, как разбудили Ремонтуара. Он очень тяжело воспринял гибель трех своих товарищей, но Ирравель и Мирской удалось сохранить его рассудок, скармливая нейроглиальным машинам данные, которые кое-как симулировали взаимосвязь с другими сочленителями.

– Мне от этого столько же радости, сколько человеку с ампутированной ногой от фантомной конечности, – сказал тогда Ремонтуар. – Иллюзия целостности, которая не заменит настоящую ногу.

– Что еще мы можем для тебя сделать? – спросила Ирравель.

– Как можно скорее верните меня в сообщество сочленителей.

Ирравель согласилась при условии, что Ремонтуар поможет с кораблем.

И Ремонтуар не подвел. Под его руководством они избавились от половины корабельной массы, а потому смогли перейти на двойное ускорение. Выкопали на комете склеп, оснастили его системами обеспечения и захоронили там остатки груза. Формально спящие считались мертвыми – было совершенно очевидно, что вернуть их к жизни не удастся, даже если в будущем медицина сделает значительный шаг вперед, – но Ирравель все равно поручила роботам присматривать за телами сколько потребуется, и запрограммировала маячок, чтобы за ними прилетел какой-нибудь корабль.

На все это, разумеется, ушли годы, но и Семерке понадобились годы, чтобы пересечь гало и вернуться на базу; и еще столько же, чтобы обнаружить себя.

– Все было бы намного проще, если бы ты так не стремилась вернуть остальных, – проворчала Мирская. – Мы бы просто промчались мимо Семерки на релятивистской скорости и шибанули по нему изо всего сразу.

Она очень гордилась оружейными системами, которые встроила в корабль. Ремонтуар помог ей скопировать их с пиратских.

– Да, я хочу вернуть спящих, – подтвердила Ирравель.

– А Маркарян?

– Он мой. – И обдумав все хорошенько, Веда добавила: – А свинья – твой.

Неподалеку от Лаланда – 21185–2328 г. н. э

Стиснутые релятивистской скоростью звезды истекали светом. На Ирравель с бешеной скоростью надвигался, будто цунами, борт «Хидэёси». Он был уже в полукилометре.

Своей конфигурацией пиратский корабль напоминал «Ирондель» – пропорции определялись не столько человеческой волей, сколько законами физики. Но «Хидэёси» был тяжелее, шире в поперечном сечении: он не мог развить ускорение, на которое оказалась способна «Ирондель», почти достигшая скорости света. Годы ушли на то, чтобы догнать Семерку, но у них получилось. И теперь полным ходом шла атака.

Ирравель, Мирская и Ремонтуар облачились в скафандры с микродвигателями. Такие обычно надевали для наружного осмотра корабля, но сейчас добавили оружие и броню, да еще раскрасили для пущего эффекта, отчего все трое походили на механических самураев. С этими скафандрами были синхронизированы еще сорок семь, выполнявших отвлекающий маневр. Предстояло преодолеть пятьдесят тысяч километров между двумя кораблями.