
Онлайн книга «Мечта мужчины, или 129 килограммов нежности»
![]() — Аня! — Юр, я не знаю, как это объяснить, — устало сказала я. — Тогда соглашайся, — он обошел столик кругом и присел возле моего стула на корточки, — я, кажется, минут пятнадцать назад предложил тебе… как там говорится… руку и сердце. — По-моему, в такие минуты принято становиться на одно колено, — попыталась отшутиться я. — Да хоть на оба, мы люди негордые! Ань… Соглашайся, а? Ну что я могла ему ответить? Только то, что ответила, а именно: — Да. Хорошо, Синицын. Я согласна. Он вскочил и поцеловал меня в макушку. В этом поцелуе, лаконичном и теплом, было что-то отеческое. И я подумала о том, как мне повезло и не повезло одновременно. Повезло, потому что далеко не всем доводится пережить такой вот момент. А не повезло потому, что минут через пятнадцать, когда я доем свое бананово-клубничное мороженое, Юра проводит меня домой, где я тотчас же начну складывать вещи в дорожную сумку. На следующей неделе гостеприимной Жене придется искать нового преподавателя по этике и психологии семейной жизни. Потому что сегодняшним же вечером меня в этом городе не будет. Но все получилось не так, как я запланировала. Вместо того чтобы проводить меня домой, Синицын игриво предложил: — А может быть, лучше ко мне? Люськи дома нет, она в такое время еще где-то шляется. И я подумала: а почему бы и нет? В любом случае это ничего не изменит, только поможет скоротать время до вечернего поезда. Приняв решение уехать по-английски, я сразу успокоилась. У меня даже приподнялось настроение, всю дорогу я шутила и то и дело останавливалась, чтобы поцеловать Синицына. Эх, Синицын… Хотя бы один день идиллии ты заслужил. Одно меня мучило — правильно ли я поступила, пойдя на поводу у собственной слабости? Может быть, в ответ на его дурацкие ревнивые предположения надо было скорбно кивнуть и сказать — ты прав, у меня другой мужчина, не знала, как тебе сказать. И все бы разрешилось, и мне не надо было бы никуда уезжать… Да, но пришлось бы встречаться с ним время от времени, городок-то крошечный. И он при таких случайных встречах упорно отводил бы глаза. Нет, я бы все равно не выдержала. В любом случае переигрывать было уже поздно. …Люси и правда не было дома. Хотя в прихожей стояли ее ужасные клеенчатые туфли ярко-красного цвета. Если бы я только могла повлиять на нее и убедить, что броская грубая обувь ей совершенно не идет. Туфли с тупыми носами годны для тонконогих статуэточных девчонок, а ей надо носить что-нибудь изящное. Да разве она станет меня слушать? Еще и назло сделает. С самого начала меня невзлюбила, словно что-то предчувствовала. — Анечка, ты будешь чай или кофе? — крикнул из кухни Юра. — Ничего не надо!.. Кроме тебя, разумеется. — Тогда мой руки и иди сюда. Сначала покормлю тебя Люськиными блинами, а потом… потом сама увидишь, что произойдет! Я улыбнулась, скинула туфли и прошла в ванную. Щелкнула выключателем. И остолбенела. В наполненной ванне сидела Люся. Ее голова была откинута назад, она уютно покоилась на резиновой надувной подушке. Глаза ее были закрыты, одна рука безвольно свесилась через край. А вода в ванне почему-то была красной, как будто бы в ней вымыли по крайней мере сотню испачканных акварелью рисовальных кисточек. — Анечка, чего ты там так долго? Я поняла, что сейчас в ванную зайдет Юра — зайдет и увидит вот это. — Я сейчас, подожди, — я решительно закрыла за собой дверь и повернула вверх ручку, чтобы ее было невозможно открыть снаружи. Наверное, более логичным было бы заорать дурниной, хлопнуться в обморок или, на худой конец, броситься к Люсе и проверить, жива ли она. Но вместо всего этого я инстинктивно оберегала Юрино спокойствие. Забавно — еще одна медвежья услуга Синицыну. На несколько секунд задержать счастье, которое грозится навсегда выскользнуть из рук. И только после этого я схватила Люсину руку и попыталась вспомнить, как прощупывается пульс. Пульс был слабеньким, но он был. Она не могла потерять много крови — вода в ванне была не мутнокрасной, а совсем прозрачной. Я выдернула из ванны затычку — еще не хватало, чтобы Юра увидел единственную дочь плавающей в луже крови. Я была уверена, что ничего серьезного с малолетней идиоткой не произошло. Вызывать «скорую» бессмысленно, придется ждать как минимум полтора часа. Лучше мы сами отвезем ее в больницу. Я завернула дуреху в огромную махровую простыню и только потом открыла дверь и позвала Юру. — Иди, пожалуйста, сюда. У нас проблема! Только ты не волнуйся. — Что случилось? — Он втиснулся в ванную и удивленно уставился на Люсю, с закрытыми глазами лежавшую в пустой ванне. — Что с ней? Господи, Люська! — Я побуду с ней, а ты беги ловить машину, — скомандовала я, — ей надо в больницу. Не волнуйся, она жива. Юра молча кивнул и выбежал из ванной. А я похлопала Люсю по щекам. Если она все же при смерти, то почему у нее такие румяные щеки? Человек на грани жизни и смерти не может выглядеть, как купеческая дочь во время вечернего чаепития. Я впервые видела Люсю без косметики. Все же она была еще совсем ребенком. На нежный возраст намекала и приятная припухлость щек, и яркий цвет губ, и млечный путь мелких прыщиков на лбу. Я погладила ее по спутанным волосам. И в этот момент она вдруг распахнула глаза — резко, как кукла, которую быстро привели в вертикальное положение. — Ты? — ясным, совсем не обморочным голосом спросила она. — Что ты здесь делаешь? Куда делась вода? — Это ты что здесь делаешь? — напустилась на нее я. — Соображаешь, что наделала? — Не твоя забота, — она попробовала встать, но я удержала ее за плечо. — Моя ванная. Что хочу, то и делаю. — Сиди уж. Отец твой за машиной побежал. В больницу поедем. — Не хочу в больницу, — расширила глаза Люся. — И вообще, ты, как всегда, не вовремя. — Дура ты, Люська, — вздохнула я, — и сволочь к тому же. — Я?! Что я сделала? — Об отце бы хоть подумала… Хорошо еще, что мы сразу тебя нашли. — А отцу на меня наплевать, — пробурчала Люся. — С тех пор, как ты появилась, он только о тебе и говорит. Свалилась на нашу голову. И зачем тебя только черти принесли? — Люся, я сегодня же уеду из этого города. Договорились? Только это будет наш с тобой секрет. Она недоверчиво на меня посмотрела: — Правда, что ли? И никогда не вернешься? — Никогда, — сжав губы, кивнула я. Юра вернулся через пять минут, запыхавшийся. — Где она? Люся! Не умерла? — Типун тебе на язык. Жива и здорова доченька твоя. И в больницу ехать отказывается. Но я бы советовала все равно ее туда отвезти, на всякий случай. |