Книга Алмаз, страница 67 – Елена Макарова

Костя тихо напевал что-то, не замечая меня.

— Костя? — позвала.

Он обернулся.

— Иди сюда, — похлопал по диванной подушке. — Хочу, чтобы ты услышала это первой.

— Ты же знаешь, я в этом не разбираюсь, — медленно, чтобы не споткнуться обо что-нибудь в темноте, приблизилась к нему и присела напротив, — не понимаю, что там в тренде сегодня, и со слухом у меня проблемы.

Он хмыкнул, будто признавая, что я полный профан, и произнес:

— Просто слушай, глупышка.

Несколько гитарных аккордов — и бархатный голос увлек меня в другую, чувственную, реальность:

Сколько зим прошло, сколько весен…

А я словно и не жил вовсе,

Будто и не пробовал трепет тела,

Никогда не обжигался, действуя смело.

Обесценивал поцелуи махом,

Раздавая их, словно на грани краха.

Утопал на вершинах страсти.

Каждую ночь — девочка новой масти.

Отчего же сегодня все будто впервые?

Словно все те — они были другие…

Как мальчишка испытывал трепет и дрожь…

Этот сон, он на грани — ни на что не похож.

Она лишь позволяла, впуская, делясь

Тем теплом, что владела. Я брал не таясь.

И не знает ведь даже, что дает личный рай.

Ты моя Королева. Мой родной край.

Моя жизнь! Умирала, свободу даря,

Только нашу любовь ото всех тая…

Пол улыбки, касание пальцев, рук —

В новом танце мы делаем новый круг.

Но никто не увидит, ту страсть, что сжигает,

И ту нежность, что ночью потом исцеляет…

Те объятия. В них умираю вновь,

Чтоб затем родиться, испытав любовь.

Счастье в каждом касании — только миг,

И так сладко услышать блаженства крик.

Ты моя Королева. Я тебя не отдам.

Никогда и не с кем я тебя не предам.

Не король, и не принц, твоя тень на стене.

Твой слуга, и тот бес, что поселился во мне.

Скажешь голову? Лягу под плаху с улыбкой.

Без тебя моя жизнь сродни ошибке.

Я рожден, чтобы ждать, когда опустится ночь.

Королева. Блаженство.…[1]

Когда мелодия стихла, Костя поднял на меня глаза, чтобы узнать мое мнение. Но эмоции на моем лице говорили сами за себя: я замерла, и от избытка чувств к глазам подступили слезы, готовые в любой момент вырваться наружу.

— Я тоже люблю тебя, — собственный голос казался невероятно тихим.

На его лице возникла теплая улыбка. Чуть вздохнув, он сел рядом, обнимая меня за плечи, и поцеловал в висок. Мне не нужны были ответные слова, он уже все сказал своей песней.

— У меня потрясающая идея! — воскликнул, и уже витал где-то в своих мыслях.

— И в чем она заключается? — незаметно смахнула с лица все же выступившие слезы.

— Ты должна сняться в еще одном клипе!

— Ни за что! — Мне с лихвой хватило первого раза, когда он меня третировал и изводил придирками. — В этот раз найми актрису или какую-нибудь модель, — поднялась, чтобы вернуться в кровать. Костю туда уже не заманить: если он чем-нибудь загорался, то был потерян для общества, пока не завершит (в его понимании) начатое дело.

— Ну пожалуйста, — как приставучий щенок, жаждущий ласки, не отставал от меня, припустив следом. — Обещаю, в этот раз я буду мягким и пушистым!

— Я сказала «нет», — так и хотелось захлопнуть дверь спальни и оставить его по ту сторону.

Но Костя не понимал этого слово, и на протяжении следующих двух недель ходил за мной с камерой, постоянно снимая (хорошо хоть в постель ее не тащил). Говорил, что формат клипа будет напоминать домашнее видео, в котором я, конечно же, в главной роли. В итоге я смирилась и через пару дней перестала замечать назойливого папарацци и вела привычный образ жизни.

Параллельно со съемками, так называемого, клипа Костя работал еще и в студии, до совершенства шлифуя песню, которой дал недвусмысленное название «Королева». Он готовился представить ее широкой публике на следующем концерте, и хотел, чтобы я непременно при этом присутствовала. Я, как преданная девушка кумира миллионов, была за кулисами каждого его концерта. И не только для того, чтобы следить за тем, как бы кто из возбужденных девиц не вздумал «обслюнявить» моего парня, но и чтобы переживать вместе с ним каждый значимый момент жизни. А еще мы просто не расставились: там, где он — всегда рядом была я, и наоборот.

И когда наступил день «икс», вернее вечер, в нашу квартиру влетел Андрей.

— Ты в номинации! — громко заявил.

Ни я, ни Костя даже не шелохнулись от его нежданного визита и громкого вопля. Андрей приходил и уходил когда хотел, прямо, как к себе домой.

И откуда у него ключи? Не припомню, чтобы давала ему их.

— В одной? — Костя не удивила эта новость, хотя я видела, что она явно льстила ему. Он, облокотившись на кухонный островок, продолжал лениво закидывать в рот виноград из чаши. Ему давно пора было одеваться к концерту, а он бесцельно слонялся по дому. Как говорил сам музыкант, он так настраивался.

— Чёрта с два! — Андрей выглядел очень довольным собой. — Пять! — вытянул вперед ладонь с растопыренными пальцами. — Целых пять, братишка!

— Это всего лишь номинации, — пожал печами Костя, — не факт, что мы победим хотя бы в одной.

— Мы заберем их все! — воскликнул Андрей, потирая руки в предвкушении наград. — В этом году ты произведешь фурор на этой чертовой музыкальной премии!

— До нее еще дожить надо, — музыкант выпрямился, отряхнув руки, — сейчас есть более важные дела.

— Да все будет отлично на сегодняшнем концерте, — отмахнулся брат. — Подумаешь премьера новой песни.

— Это особенная. — Костя подошел к дивану, где я сидела, и, оперившись о спинку руками, наклонился ко мне. — Готова, моя Королева?

Я поднялась, встав коленями на мягкие подушки, и положила руки ему на плечи.

— Уже девять, и я бы с удовольствием готовилась ко сну, укладываясь в свою мягкую и теплую постельку, — запустила пальцы в его волосы, — но так и быть, поеду с тобой в шумный и душный концертный зал, — приблизилась к губам, — и сделаю это только ради тебя, — дразня, поцеловала.