Книга Поющие пруды, страница 28 – Ирина Матлак

Замерев, я всматривалась в темноту. И чем больше всматривалась, тем сильнее мне казалось, что она шевелится, колышется, скрывает кого-то или что-то совсем как лесной туман…

На холке Джека встала дыбом шерсть. Продолжая утробно рычать, он нагибался к полу, словно готовясь к прыжку, и от этого его рычания меня пробивало на дрожь.

– Эй, – в духе худших фильмов ужасов позвала я, не сводя взгляда с темноты.

Так и подмывало задать глупейший вопрос: «здесь кто-нибудь есть?», но я сдержалась.

– Да плевать мне на всякую мистику, – вместо этого сказала я, обращаясь в первую очередь к самой себе. Следующие слова адресовала уже Джеку: – И ты не рычи! Нет там ничего, понятно?

Затолкав страх в самые дальние глубины души, я решительно пересекла коридор, вошла в гостиную и, нашарив на стене переключатель, включила свет. На каком-то подсознательном уровне была уверена, что все произойдет, как в детстве – зажжется лампа, и хорошо освещенная комната окажется пуста.

Но свет не включился.

Я нажала переключатель еще несколько раз, но он то ли сломался, то ли разом перегорели все лампы. И страх, над которым я, казалось бы, одержала победу, вернулся. Оплел своей паутиной, обнял ледяными руками и заставил кровь стыть в жилах, когда до меня донеслось тихое:

– Поплавай со мной…

Слова звучали слева от меня. Но вместе с тем доносились словно бы издалека, и я знала, что увижу, когда обернусь. Наверное, в этот раз оборачиваться точно не стоило, но я все-таки сделала это и посмотрела в окно.

Сейчас за ним ничего не было видно – только темнота и смутный, практически неразличимый в ней детский силуэт. Ужас пробрал до самых костей, сковал онемением каждую клеточку тела.

– Уходи… – на грани слышимости выдохнула я, а в следующую секунду крикнула: – Убирайся! Оставь меня в покое!

Подбежав к окну, на котором затрепетали занавески, Джек зашелся заливистым лаем. Раздался тихий шелест, где-то на улице вслед за Джеком залаяла чья-то собака, а через миг внезапно включился свет. От яркого освещения стало больно глазам, и я непроизвольно поморщилась.

– Марина? – удивился разбуженный шумом Майкл. – Что у вас здесь происходит? Джек! – без перехода позвал он.

Тот, как всегда, по первому зову подбежал к своему главному хозяину и преданно посмотрел в глаза.

– Ему просто показалось что-то, – кажется, еще немного, и вранье окончательно станет частью моей жизни. – Пойдемте спать.

Остаток ночи свет горел во всех комнатах нашего дома, а окно в своей комнате я зашторила. И Джека забрала к себе – так, на всякий случай и для морального успокоения. Сомневаюсь, что сумела бы заснуть, не лежи у меня под боком этот рыжий шерстяной волчара.

Следующим утром я проснулась разбитой и усталой. Пробежку снова пришлось пропустить, и на дежурство по школе я тоже забила. Был велик соблазн вообще никуда не ходить и не вылазить из постели как минимум полдня, но, если бы я пропустила репетицию второй день подряд, Алиса бы точно меня убила. Да и совесть мучила из-за неотработанного наказания в библиотеке.

Пришлось вставать и в ускоренном темпе собираться. Ужасно спеша, я кое-как затолкала в себя сэндвич с кофе, собрала сумку, не забыв бросить в нее минералку, и выбежала из дома.

На всех парах вылетев за калитку, резко остановилась, увидев у ворот байк. Егор стоял рядом, небрежно к нему привалившись и явно ожидая меня.

– Ты адресом не ошибся? – усмехнулась я, теперь уже без спешки направляясь к нему.

– Подумал, что ты захочешь прокатиться, – с такой же усмешкой ответил он. – Вдобавок, я спасаю тебя от безбожного опоздания на… литературу, кажется?

– Да, у нас первым уроком литература, – подтвердила я и, сев позади Егора, добавила: – Всегда актуальные «Отцы и дети».

Громко взревев и чихнув сизым дымом, байк покатил по мокрому асфальту. Кажется, еще немного, и я начну привыкать к свистящему в ушах ветру, к каплям холодного дождя и запаху леса, исходящему от сидящего передо мной мотоциклиста. Начну привыкать к коротким, но таким будоражащим и бодрящим поездкам…

В библиотеку мы пришли на последнем уроке, которым у меня стоял английский. Мария Викторовна легко согласилась меня отпустить, а Егор просто прогулял физику. Мы разбирали оставшиеся книги, подклеивали корешки и большую часть времени молчали, хотя поговорить мне хотелось о многом.

Как это обычно бывало, разговор, в конце концов, начала я.

– Ты вчера рассказал мне не все, – напомнила Егору, отправив в коробку брошюру по садоводству. – Расскажешь сейчас?

– Не о чем рассказывать, – последовал незамедлительный и категоричный ответ.

– Не о чем? – удивилась я. – Ты же тогда отогнал этих… существ! Как ты это сделал? Ты же сам вчера сказал, что все выходит из-под контроля, и что я должна узнать правду…

– Преувеличил, – ровно ответил Егор.

Да он издевается!

Еще никогда не встречала человека, который бы одновременно вызывал во мне желание его прибить и обнять, сидя на старом, продуваемым всеми ветрами байке…

– Это из-за твоего отца, да? – спросила я. – Он заставил тебя молчать.

Егор передернул плечами:

– Меня никто не может заставить. И рассказывать в самом деле не о чем.

– Ночью я снова видела… это, – я до сих пор не знала, как их правильно называть. – Прямо за своим окном. И теперь я уверена, что мне не мерещится, что это не галлюцинации, вызванные газом или моей болезнью. Хотя бы скажи, как их прогонять? У тебя же как-то получается!

Из всего моего короткого монолога Егора заинтересовал только один момент.

– Болезни? – переспросил он. – Приступы, вроде того, что был в лесу, повторяются?

Поняв, что сболтнула лишнего, – распространятся о приступах в мои планы не входило, – я сложила руки на груди и выразительно приподняла бровь. Как бы показывая, что раз он предпочитает отмалчиваться, то и от меня откровенности пусть не ждет.

– Я расскажу, но позже, – побарабанив пальцами по крышке стола, спустя долгую паузу произнес Егор. – Не бойся. Они тебя не тронут.

– Не тронут? Серьезно? – у меня были сильные сомнения на этот счет. – Знаешь, они совсем не производят впечатления тех, кто просто хочет мило поболтать… Господи, как же это странно! Еще пару недель назад у меня была нормальная жизнь. Не идеальная, но нормальная, где не творилась всякая чертовщина. А сегодня я обсуждаю с парнем из параллельного класса существ из параллельного мира!

Впервые за все время Егор улыбнулся. Слабо, одними уголками губ, но без своей обычной насмешливости.

– Ничего. Ты привыкнешь.

– Но почему все это не видят остальные?

– Некоторые видят, – возразил Егор. – Но не замечают. Люди вообще склонны не замечать того, что может их напугать и того, что не вписывается в рамки знакомого мира. Так проще и спокойней. И как ты сказала – нормальней.