Книга Четыре ветра, страница 65 – Кристин Ханна

Лореда налила себе кофе. Придвинула ведро к печке и села.

– Лучше уж хлопок собирать.

Элса пожалела, что не обладает таким же даром слова, как Раф, тот умел красочно расписать мечту. А Лореде сейчас так нужна искра, способная снова зажечь огонь, который горел в ее душе до того, как их бросил отец и жизнь стала еще тяжелее.

К сожалению, Элса не очень-то умела мечтать, но она знала, что такое школа и как тяжело, когда ты не такая, как все.

– У меня есть идея, – сказала она.

Лореда скептически посмотрела на мать.

– Мы сейчас позавтракаем, а потом кое-куда сходим.

– Моей радости нет предела.

Элса не сдержала улыбки, хотя угрюмое настроение дочери ее ранило.

Она быстро приготовила завтрак – овсянка с концентрированным молоком, приправила кашу сахаром, а когда дети поели, поторопила их одеваться.

В девять они шли по лагерю, по-прежнему окутанному полупрозрачным серым туманом.

– Куда мы идем, мам? – спросил Энт, держа Элсу за руку.

Ей так нравилось, что он все еще держит ее за руку на людях.

– В город.

– Ох, – сказала Лореда, – как же нам весело будет стоять в очереди за несколькими долларами, которые мы заработали на этой неделе.

Элса пихнула дочь локтем и сказала:

– Никому из членов Клуба путешественников не позволено грустить по субботам. Новое правило.

– А кто сказал, что ты президент Клуба? – спросила Лореда.

– Я, – хихикнул Энт. – Маму в президенты, маму в президенты!

Он скандировал лозунг, маршируя по мягкой сырой траве.

Элса прижала руку к сердцу:

– Какая честь. Я не ожидала ничего подобного. Женщина – президент.

Лореда наконец засмеялась, и всем стало веселее.

Выйдя на дорогу, они двинулись в сторону Уэлти.

Вот и приветственный знак в виде коробочки хлопка. Удивительно теплое для ноября солнце уже разогнало туман. Далекие горы стояли, припорошенные снегом. Деревья вдоль Главной улицы радовали глаз осенними красками.

– Подождите здесь, – сказала Элса перед офисом «Ферм Уэлти».

Она встала в очередь, чтобы обналичить чек.

– Держите, – сказал мужчина.

Вместо двадцати долларов он выдал ей восемнадцать. Элса свернула купюры как можно туже, подсчитывая в уме сумму сбережений. Сейчас кажется, что денег много, но она знала, что к февралю от них мало что останется.

Но сегодня она об этом думать не будет. Элса вышла на улицу, где ее ждали дети.

В этот миг ее как будто бы озарило, и она по-настоящему разглядела своих детей. Лореда, тощая, в изношенном платье и башмаках не по размеру, с криво обрезанными волосами. Энт не менее тощий, и волосы у него грязные, несмотря на все старания Элсы. Слава богу, он все еще влезает в старые башмаки Бастера.

Элса заставила себя улыбнуться, взяла Энта за руку, и они пошли по Главной улице, где как раз открывались магазины. Из закусочной пахло кофе и свежими булочками, из магазина кормов тянуло знакомым запахом сена и мешков с зерном.

Неподалеку заведение, куда она собиралась сегодня утром.

Салон красоты Бетти-Эн.

Каждый раз, когда Элса бывала в городе, она видела этот манящий салон, откуда выходили хорошо одетые женщины со стильными прическами.

Элса направилась к салону. Он находился в старомодном одноэтажном домике с огороженным забором двором.

Лореда остановилась, замотала головой:

– Нет, мама. Ты же знаешь, как они к нам относятся.

Элса знала, что нельзя больше давать детям пустые обещания; она также знала, что всякий раз, когда тебя отправляют в нокдаун, нужно подниматься. Она покрепче сжала руку Энта и прошла в калитку. Лореда стояла как вкопанная. Элса не сбавила шаг. Давай, Лореда, будь смелой.

Подойдя к двери салона, Элса открыла.

Над головой прозвенел колокольчик.

Салон разместился в помещении, которое когда-то служило гостиной. Перед зеркалами стояли два розовых кресла, по полу змеились шнуры, подключенные к аппарату в углу. На розовых стенах висели фотографии кинозвезд в рамках.

В центре салона стояла женщина средних лет в белом костюме, с веником в руках. Выглядела она подчеркнуто модно: завитые платиновые волосы до подбородка, брови-ниточки. Ярко-красные губки бантиком, как у Клары Боу ^[33].

– Ох, – пробормотала она, увидев посетителей.

Вошедшая вслед за ними Лореда потянула мать за руку:

– Пойдем, мама.

Элса глубоко вдохнула и сказала:

– Это моя дочь Лореда. Ей тринадцать лет, и в понедельник она пойдет в школу, ведь сезон сбора хлопка уже закончился. Она боится, что ее будут дразнить, потому что… ну…

Лореда застонала.

– Я поговорю с мужем. – Хозяйка салона вышла из комнаты.

– Она, наверное, в полицию звонит, – прошипела Лореда. – Скажет, что мы бродяги. Или кто похуже.

Вскоре женщина вернулась и достала из кармана расческу.

– Я Бетти-Энн, – сказала она. Подошла к ним и остановилась перед Лоредой.

Близко, но не слишком.

Пожалуйста, подумала Элса, покрепче сжимая руку Энта, будьте добры к моей девочке.

Тут из другой комнаты в салон вошел крупный мужчина в коричневом костюме, он нес большую картонную коробку.

– Это мой муж Нед, – произнесла Бетти-Энн.

– Я все поняла, – сказала Элса. – Вы с Недом хотите, чтобы мы ушли. Вернулись к людям своего сорта.

Нед покачал головой:

– Нет, мэм. Мы приехали сюда в тридцатом году. Уже тогда заработать на жизнь было непросто, но не сравнить с тем, что сейчас.

Он протянул ей коробку со словами:

– Здесь пальто, свитера и все такое. Зимы бывают холодными. У нас в ванной есть душ. Горячая вода. Почему бы вам всем не воспользоваться возможностью? Горячий душ и новая одежда – неплохое подспорье в тяжелые времена.

Бетти-Энн ласково улыбнулась Лореде:

– И я вижу девочку, которой нужна новая стрижка к школе. Бог знает, что в тринадцать лет жизнь и так непростая. – Взгляд у Бетти-Энн сделался оценивающий.

– А ты настоящая красотка. Дай-ка я над тобой поколдую.

Лореда сидела в мягком бархатном кресле и смотрела на свое отражение. Бетти-Энн обрезала ее черные волосы так, чтобы они доходили до подбородка, завила волнами и зачесала набок. Смуглое лицо девочки, начисто отмытое душистым мылом, только что не блестело. Новое фиолетовое платье подчеркивало фиалково-синий цвет глаз, а губы Бетти-Энн чуть подкрасила бледно-розовой помадой, выбив разрешение из Элсы.