Онлайн книга «Как блудный муж по грибы ходил»
|
А тогда… – Тебе же не нужен скандал? – спрашивал Башмаков. – Нет, конечно, – отвечала Вета, – мне нужен ты! Так вот, она позвонила в конце рабочего дня и сказала твердо: – Сегодня мы не едем на Плющиху! – Хорошо. – Почему ты не спрашиваешь – почему? – Почему? – Потому что до тех пор, пока я не побываю у тебя дома, на Плющихе мы встречаться не будем! – Ну что ж, – вздохнул Башмаков и повесил трубку. Он уже подходил к метро, когда возле него затормозил розовый джипик. – Прости, – взмолилась Вета, когда он – не сразу, конечно, уселся в машину. – Я дура… Был конец марта. Москва наполнялась металлическим ароматом дотаивающих сугробов и живой горечью очнувшихся почек. Башмаковское сердце глухо ухало от вожделения. В тот вечер, должно быть, черепица на Ветиной мансарде подпрыгивала и вставала дыбом. – Устал? – спросила она и рухнула с него, как убитая амазонка со своего скакуна. – Устал? – участливо спросила Катя, когда он вечером впал в родную квартиру. – Проклятый английский, – только и смог вымолвить Олег Трудович. – А что, на стоянке было лучше? – Я бы не сказал… Наконец Башмаков решился. Катя на весенние каникулы уехала со старшеклассниками в Карабиху. И он рассудил, что лучше уж один раз пригласить Вету домой, чем всякий раз, в основном после объятий, выслушивать: «Сейчас ты поедешь домой, а я…» Олег Трудович заранее предупредил Вету о необходимости соблюдать множество предосторожностей, потому что в доме он живет уже двадцать лет и все его знают как облупленного. Оставив машину у мебельного магазина – так неприметнее, – они по-партизански разделились: Башмаков пошел вперед, а Вета следом. По плану он должен был зайти в квартиру, оставить дверь приоткрытой и ждать, когда минут через пять появится его юная любовница. Если же на лестничной площадке она столкнется, не дай бог, с Калей или кем-то еще, тогда просто сделает вид, будто ищет совсем другую квартиру. Веты не было минут двадцать, и Олег Трудович начал уже переживать. – Я, кажется, перепутала этажи! – созналась она, появившись. – Здравствуй, Олешек, я соскучилась! – и поцеловала его. Башмаков вздрогнул, ему померещилось, что это постельное прозвище «Олешек» мгновенно и намертво впечаталось в семейные стены – хоть ремонт теперь делай! – Ой! – Вета всплеснула руками. – Надо же! До того как папа стал заниматься бизнесом, у нас была точно такая же квартира. И гарнитур такой же! Румынский. «Изабель», да? Мама его кому-то отдала, когда папа ей к свадьбе купил новую квартиру. А почему у тебя только диван? У нас еще стенка была с золотыми колечками на дверцах, журнальный столик и два кресла! Я одно колечко отвинтила, отнесла в детский сад и там променяла не помню на что. Папа та-ак ругался! Такое же колечко изготовить было невозможно. Он даже звонил родителям мальчика, с которым я сменялась, просил вернуть, но мальчик его уже потерял. Так мы и остались без колечка… Вета с интересом прошлась по комнатам и остановилась у аквариума: – Рыбки! Боже, я в детстве мечтала об аквариуме! Но мама была против, она говорила, что от аквариума в квартире пахнет болотом. А как называется эта, голубенькая? – Мраморная гурами. – А вот этот, с черным хвостом? – Меченосец. – А вот этот, с усиками? – Каллихтовый сомик. – Какой симпатичный сомик! У него такие же глаза, как у тебя… – Никогда не думал, что у меня рыбьи глаза. – Ничего не рыбьи. У тебя глаза умные и грустные, как у каллихтового сомика… Я хочу каллихтового сомика! – Я тебе куплю. – Я хочу этого! Вета продолжала изучение квартиры. Диван, как всегда, был разложен и поверх белья застелен леопардовым пледом. – Ты здесь спишь? – Да вот, приходится… – А я думала, вы спите раздельно. – Как правило… Катя… – Она! – Она теперь спит в основном в Дашкиной комнате. – В целом и в основном… Я хочу кофе! – Яволь, майн фюрер! – щелкнул каблуками Башмаков и отправился на кухню. Когда он вернулся с чашками на подносе, Веты в комнате не было. Он нашел ее на балконе. – Зачем ты вышла? Соседи могут увидеть! – Красивая церковь! Как игрушечная… Я обязательно буду венчаться. Ты венчаный? – Нет. – Это хорошо. Они сидели в Дашкиной комнате в недавно купленных велюровых креслах, смотрели на однообразное мерцание электрического камина, на рыбок в аквариуме и пили кофе. – Ты знаешь, я почему-то думала, у тебя очень большая квартира, с красной мебелью, с настоящим камином, с антикварными вазами и бронзовыми фигурками голых женщин – везде, везде… – Вот видишь, я оказался скромный и бедный. – Ты – нормальный. Просто женщины всегда воображают своих мужчин особенными. Самыми лучшими. И когда ты раньше уходил, я фантазировала, что ты уходишь к своему камину и бронзовым нимфеткам. Я ревновала. Не только к твоей жене, но и к квартире с антиквариатом. А теперь мне будет хорошо. Ты, оказывается, уходишь всего-навсего сюда… Значит, ты спишь там, на диване? Она встала и пошла в большую комнату. Башмаков поплелся следом. – Я думала, у тебя огромная кровать под балдахином. А у тебя такой же диван, какой был у моих родителей. Удивительно! Значит, здесь… Она еще раз прошла вдоль дивана. Вдруг юбка скользнула с ее ног – и Вета осталась в кружевных красных трусиках. Некоторое время она постояла внутри упавшей на пол юбки, а потом решительно вышагнула из нее, как из магического круга. – Вета, поедем лучше к тебе! – Зачем? Здесь тоже хорошо. Знаешь, когда я возвращаюсь домой одна, я гляжу на постель и вижу в ней тебя. Я ложусь в пустую постель и говорю тебе: «Закогти меня!» Ты обнимаешь – и я засыпаю. Теперь, когда ты будешь ложиться, ты тоже будешь видеть меня и обнимать. Только не перепутай, пожалуйста, со своей женой! Она расстегнула и сбросила кофточку. Лифчика на ней не было. «Половинки лимона, – мелькнуло в голове у Башмакова. – Но ведь так нельзя! Это же совсем не по-лимонному!» Вдруг Вета глупо расхохоталась и навзничь упала на диван, так, что содрогнулись и лязгнули бывалые пружины. – Значит, здесь… Иди ко мне! Глаза ее остановились, а губы задрожали. – Одевайся! Мы уезжаем. – Почему? |