Онлайн книга «Как блудный муж по грибы ходил»
|
Он сделал еле заметный жест, охранник что-то крикнул в портативную рацию – и буквально через мгновение из переулка выскочили «Мерседес» и джип. Башмаков, во время разговора копивший в себе злое истерическое правдолюбие, уже был готов сказать такое, отчего все разлетится к черту, а его жизнь будет кончена. А почему только сказать? Сделать! Взять и треснуть по этой самоуверенной морде, по этой гигиенической улыбке! Отхлестать по щекам… Нагнулся он, сволочь! Не нагнулся, а сам всех нагнул… Скотина! Башмаков уже сжимал в кармане кулак, как вдруг заметил на капоте рулек. За десять минут водитель успел поставить новый сверкающий рулек. И это мелкое эстетическое обстоятельство почему-то так ударило, так накренило и обезволило Олега Трудовича, что он чуть не заплакал. – У вас как со здоровьем? – участливо спросил Аварцев. – Нормально. Просто иногда… – Берегите себя! Лайзе расстраиваться нельзя ни в коем случае. Итак, две недели… «Никогда! – подумал Башмаков, глядя вслед исчезающим автомобилям. – Никогда!» Через несколько дней Олег Трудович лежал в постели, откинувшись на подушку и заложив руки за голову, а Вета участливо склонялась над ним, касаясь коричневыми, похожими на изюмины, сосками его волосатой груди. – Тебе со мной хорошо? – Очень. – Очень или очень-очень? – Она заглянула ему в глаза. – Очень-очень! – А ты, между прочим, понравился папе! – В каком смысле? – Во всех. Он хочет, чтобы мы обязательно обвенчались! – Если папа хочет, значит, обвенчаемся… – Ты будешь ей что-нибудь объяснять? – спросила она, высвобождая Башмакова и ложась рядом. – Наверное, нет. Просто соберусь и уйду… – А если она спросит? – Отвечу, что люблю другую… – А если она спросит: «Кого?» – Не спросит. – Я бы тоже не спросила. Из гордости. – Она не спросит из усталости. – Боже! Как можно устать… От тебя! От этого… Вета нежно провела пальцами по этому, подперла ладонью щеку и уставилась на Башмакова с таким обожанием, что он даже застеснялся вскочившего на щеке прыщика. – Олешек, знаешь, мне кажется, лучше все-таки ей сказать, а то нечестно получается. Если ты все объяснишь, она тебя отпустит. Ведь ты сам говоришь – между вами уже ничего нет. – А если не отпустит? – Тогда мы убежим. А потом ты ей с Кипра напишешь письмо. – Как будет «побег» по-английски? – А вы разве еще не проходили? «Escape». «Побег» будет «escape»… – Значит, «беглец» будет «искейпер»? Нет, лучше – «эс-кейпер». Это как «эсквайр». – «Эскейпер»? Такого слова, кажется, нет… – Она нахмурилась, припоминая. – Точно нет. «Беглец» будет «runaway». – Жалко. – Чего жалко? – Что нет такого слова – «эскейпер». Представляешь, тебя спрашивают: «Вы беглец?» А ты отвечаешь: «Нет, я – эскейпер!» – Не забудь, «эскейпер», – она чмокнула его в щеку, – мы улетаем в понедельник вечером! – То fly away. Это мы уже проходили… – Ты нарочно дурачишься? – Я не дурачусь. В понедельник я буду готов. – Не слышу радости в голосе! – Буду готов! – пионеристо повторил Башмаков. – Слушай, Олешек, – засмеялась Вета, – а я тебе прямо сейчас еще одно прозвище придумала! – Да-а? – Да! «Эс-кей-пер-чик»! – Какой еще такой «перчик»? – Даже и не знаю, какой… – Сейчас узнаешь! – Ах, пощадите мою невинность! – Не пощажу! – Что вы делаете, гражданин?! – Сейчас узнаете, гражданка! – Погоди! Не так. Поцелуй меня… всю! – Всю или всю-всю? – спросил он, стараясь принять более типичную для сфинксов позу. – Всю-всю-всю… Поцелованная вся-вся-вся, Вета лежала в полубеспамятстве. Теперь уже Башмаков склонился над ней: – А я придумал тебе имя! – Какое? – еле слышно спросила она. – Лиска. – Какая еще Лизка? – Вета возмущенно открыла антрацитовые глаза. – Не Лизка, а Лиска – маленькая такая лисичка и очень молоденькая. – Почему это я – лиска? Я не рыжая и не хитрая! Ты думаешь, я специально папу попросила? – Ничего я не думаю. Эскейперам думать не положено. – Я тебе уже объяснила: нет такого слова – эскейпер. – Есть. – Нет! – Есть. – Ладно, если ты такой полиглот, скажи мне, как будет по-английски «я беременна»? – Нет такого слова! – похолодел он. – Есть такое слово. – Ты сказала отцу? – Нет еще. – Не говори. Может, просто задержка – так иногда бывает. – Вряд ли. Я схожу к врачу… Но, знаешь, кажется, во мне уже что-то тикает… Накануне отлета, в воскресенье, Башмаков решил все-таки объясниться с Катей и даже мысленно репетировал свой монолог во время прощальной утренней пробежки. Он трусил привычным маршрутом, кивал знакомым бегунам, то ускорял, то замедлял движение вспотевшего тела, а тем временем душа его не просто вспотела – душа была в мыле и металась между всеми этими дурацкими «очень сильное чувство!», «это сильней меня!», «ты должна меня понять!», «бывают в жизни минуты!». «Хренуты!» – как сказал бы Игнашечкин. Пробегая мимо храма в последний раз, Башмаков вдруг решил зайти и укрепить себя, поставив свечку, но вовремя сообразил, что в спортивном костюме и кроссовках в храм забегать неловко. Да и ставить свечку Праведнице Анне в связи с побегом из семьи неприлично. Принимая душ, он наконец нашел нужные слова, окончательно выстроил прощальный монолог, но Катя визгливо отругала его за воду на полу ванной, Олег Трудович обиделся и решил, чтобы снова собраться с духом, поменять воду в аквариуме, чего давно уже не делал. Честно говоря, в последнее время, занятый в основном Ветой, Башмаков почти забросил рыбное свое хозяйство. Аквариум зарос, трава, переплетясь, осела почти до гальки, покрытой толстым слоем ила, готового взбаламутиться от любого движения. Стекла подернулись бархатистым салатовым налетом, а кое-где появились даже темно-зеленые комки, напоминающие намокший войлок. Рыбок почти не было видно в этих остекленных подводных джунглях… Он нагрел в эмалированном баке, не доводя до кипения, воду и оставил остывать. Затем через резиновый шланг слил старую, настоявшуюся, пахнущую озерной гнильцой воду, осторожно, чтобы не повредить корни, вынул из грунта растения и сложил в специальный лоток. Потом Башмаков собрал в отдельную баночку всех улиток и, на мелководье легко выловив рыбок, поместил их во временные банки. У него даже мелькнула мысль сразу отсадить сомиков, но он не стал этого делать, опасаясь вызвать Катины подозрения. |