Онлайн книга «Как блудный муж по грибы ходил»
|
– Ну, в одном смысле понятно: людей как бы разводят в разные стороны… – А в другом смысле? – В другом: как бы отпускают на развод. В смысле – размножение… – Чисто мужская этимология. Заходи, если устанешь от размножения! Все-таки не чужие! – И она посмотрела на него с тоскливой надеждой. – Зайду… Но в суд они так и не пошли. Сначала передумала Тоня, надеялась, что муж отбесится и вернется. Потом, когда она наконец согласилась, у Михаила Дмитриевича началась ссора, а потом и дележ с Веселкиным, и разумнее было фирму и «дочки», оформленные на жену, пока не трогать. Тем более что она мало что знала. Догадывалась, подписывая доверенности, что муж химичит, но ведь все химичили. Что такое 90-е? Большая химия. Стетоскоп уже нагрелся, и теперь Свирельникову казалось, будто по спине осторожно переступает теплыми ножками гном. – Шумы-то у вас нехорошие, – сообщил доктор Сергей Иванович. – Неужели так плохо? – спросил Михаил Дмитриевич с улыбчивым испугом. Врач оставил стетоскоп, вернулся к столу, еще раз расправил гирлянду кардиограммы и долго ее рассматривал. – Нездорово! – наконец вымолвил он. – Что делать? – Для начала – ничего не делать. По крайней мере – недельку. Стрессы были? – Конечно. Как же без стрессов? Но ваши таблеточки я пил. Каждый день. Уже кончаются… – Таблеточки я выпишу. Не проблема. Но беречь себя когда будете? Чем вчера занимались? Выпивали? – Заметно? – А то! Выхлоп за метр чувствуется! Еще что было? – Поозорничали… – зарделся Свирельников. – Надеюсь, с презервативом? – Конечно. И вообще я только пил… – Точно? – Доктор пытливо посмотрел ему в глаза. – Насколько я помню – точно… Можно, конечно, на всякий случай провериться. – На всякий случай, Михаил Дмитриевич! Про СПИД, чай, слыхали? – Конечно, – кивнул Свирельников, сообразив, что пращуры, называя нехорошего человека «аспид», возможно, предчувствовали этот грядущий бич соития. «А ведь и “бич” – почти ВИЧ», – с неуместной радостью додумал он. – Напрасно улыбаетесь! Мы живем с вами в эпоху даже не эпидемии, а пандемии вензаболеваний! – по-лекторски продолжал доктор. – Вирусы мутируют так, что мочеполовая инфекция, от которой лет пятнадцать назад вы избавились бы с помощью десятка таблеток, теперь требует упорного лечения и дает тяжелейшие осложнения. Девяносто процентов населения с мочеполовыми инфекциями. Девяносто! Разве можно так рисковать? Вспомните, дорогой, для чего двадцать лет назад вы использовали омерзительный советский, пахнувший галошами презерватив? – Чтобы детей не было, – признался Свирельников. – Вот именно! Выпил, познакомился с девушкой на танцах, пошел провожать, вступил в половой контакт на скамеечке без всякого, скажем, предохранения. И о чем думаешь наутро? – Сергей Иванович внимательно глянул на пациента. – Совершенно верно: чтобы она к тебе на работу за алиментами не прибежала! Так ведь? – Так. – А теперь презерватив нужен не для ограничения рождаемости, а, наоборот, для продолжения жизни на земле! Такой вот парадокс! Вы думаете, почему после античного сексуального беспредела, когда трахнуть любое способное к совокуплению существо было привычным делом, пришли упертые христиане с их умерщвлением плоти и осуждением похоти? Да потому, что человечество таким образом спасало себя от исчезновения! Вспомните, как умирали римские императоры! Они покрывались язвами и страдали отеками! Явные последствия непролеченных половых инфекций. А вы?! Разве так можно?! – Доктор перевел дух и улыбнулся. – Напугал? – Напугали… – Точно предохранялись? – Точно. – Это хорошо! – Черт его знает, – пожал плечами Свирельников. – В кино ведь как показывают: познакомились в баре, выпили по коктейлю, ну и… – Да мало ли что в кино показывают! – снова возмутился Сергей Иванович. – Там и дерутся все время. Бьют, дубасят друг друга, потом расходятся как ни в чем не бывало. А ведь после одного такого удара на самом деле реанимацию нужно вызывать. Пили-то столько зачем? Тоже в кино насмотрелись? – Не рассчитал. – Михаил Дмитриевич, если вы не научитесь рассчитывать силы, то очень скоро я ничем не смогу вам помочь. И никто не сможет! Понимаете? – Конечно. – Надо вам срочно передохнуть. – А я и собирался. В Испании… – Знаем мы этот отдых в Испании. Жара, вино и «коитус континиус». – Это по-латыни? – Почти. Означает – непрерывный секс. Обследоваться вам надо хорошенько. До Испании! Поняли? До! – Обязательно. Возьму отдельную палату в ЦКБ и обследуюсь. Заодно отдохну. – Не верю я этим «кремлевкам», – вздохнул доктор. – «Полы паркетные, врачи анкетные». Заглядыванием в глаза еще никого не вылечили. – У меня там тетку жены… бывшей жены… залечили. – Обычное дело! У меня там тоже друг работает. Прибегает к нему шкаф, знаете, такой с золотой якорной цепью на шее. Явно из «быков». Где-то на Ленинградке подцепил девушку. Оказалась с душком. Ну, сами понимаете… Ему объясняют: надо на анализ кровь взять. А тот ни в какую. Говорит: даю штуку баксов, чтобы без крови. С детства боюсь кровь сдавать… – Смешно. – В интимной жизни, – Сергей Иванович посмотрел на Свирельникова со значением, – рекомендую не перенапрягаться. – Совсем? – Почему – совсем? Если без эксцессов, физическая любовь оздоровляет организм, повышает иммунитет, уменьшает содержание холестерина… Врач присел в кресло на колесиках и придвинулся к столу. Большой докторский живот сработал как амортизатор – и кресло немного отъехало назад. – И похудеть вам необходимо, – добавил он, выписывая рецепт. – Мне, кстати, тоже. Хотя… Тут у меня батюшка был на приеме. Поругался с епархиальным начальством, сердце прихватило. Я ему тоже стал про лишний вес говорить, а он: «Живот – это ничего, это нормальное православное телосложение. Интриги все…» Мне понравилось: «православное телосложение». Но худеть нам с вами, Михаил Дмитриевич, все равно надо. Одевайтесь! Получив гонорар, доктор привычным жестом снял с черепа макушку, словно крышку с чайника, и спрятал деньги внутри пустоглазого пособия. Свирельников распрощался и вышел. В коридоре собралась довольно большая очередь. Пациенты были по преимуществу ветхие и суровые. Поликлиника когда-то обслуживала исключительно старых большевиков и чиновных пенсионеров. Потом ее сделали вроде бы коммерческой, но заслуженных стариков продолжали пользовать бесплатно, правда, без былого уважения. Это их страшно задевало, особенно когда какой-нибудь новый русский проходил в кабинет без всякой очереди. |