Книга Наглец из магической академии, страница 15 – Кристина Логоша

Драг поджал хвост и попятился к Зику. Только потом я заметила, что голоса спорщиков затихли, и все они смотрели на меня. И если мои товарищи по команде уже привычны к подобным инцидентам, то команда Джимингейла застыла с раскрытыми ртами.

— Что это за магия? Как она это сделала? — спросил Брант — мерзавец, что стянул защитный амулет на вечеринке.

— Не твоего ума дела, — огрызнулся Матиас.

— Пока вы выясняли отношения, ваши драконы чуть не перегрызли друг другу глотки. Какой толк в ссорится из-за тренировок, если ваши драконы не смогут участвовать в спартакиаде?

— Правильно, решим все как спортсмены, — согласился Гай. — Я предлагаю одиночную гонку без правил. Победитель сможет требовать стадион для тренировок в любое время.

Гай протянул руку Матиасу, чтобы заключить пари. Десмунд посмотрел на меня — я незаметно качнула головой, не соглашаясь на это.

— По рукам, — сказал капитан, и противники пожали руки.

Я топнула ногой, схватила конспект и пошла прочь со стадиона. Опрометью пронеслась мимо двух парней.

— Дэй, постой! — крикнул Десмунд, но я только прибавила шаг.

В этой вакханалией я учувствовать не собираюсь! Как бы он меня ни упрашивал.

Выскочила на площадь перед северным выходом, тут-то меня Десмунд и догнал.

— Куда ты удрала? — возмутился, запыхавшись, останавливая меня.

— Подальше от тебя и твоих сумасшедших идей! Если Драквин пострадает, тебе придется искать нового дракона. Замены ей не будет!

— С ней все будет хорошо. Мартан под арестом, он не сможет учувствовать в гонке еще пару недель. Так что нам нечего торопиться. Успеем подготовиться.

— Откуда ты знаешь, что он под арестом? — я насторожилась.

— Знаю.

— Это ты на него пожаловался? — Подленькая улыбка на его губах была красноречивей слов. — Матиас, так нельзя! Зачем ты его оклеветал?!

— Я сказал правду. Что этот прохвост под носом академии устраивает массовые гуляния. Ректору это не понравилось. Он и так нервничает из-за адептов Джимингейла, а здесь появилась возможность оторваться на главном возмутителе спокойствия ненавистной академии.

— Это нечестно.

— Пользуюсь его же методами. Зик прав — ты слишком сердобольная. Или я ошибаюсь, и тебе нравится менталист?

Я растерялась от того, как лихо он сменял тему разговора.

— Матиас, у тебя непорядок с головой, если ты задаешь такие вопросы. Мне начинает казаться, что это не беспокойство, а приступы ревности.

— Я переживаю за общее дело.

Мне стало некомфортно, и я оглянулась. Северный вывод стадиона выходит на Косую реку. Я осмотрела пирс и встретилась взглядом с наблюдателем. Прислонившись спиной к каменной балюстраде, на меня во все глаза смотрел Рэф.

— Хорошо, — сказала спокойным тоном, — возвращайся к команде, я подойду через пару минут.

— А почему не сейчас? — насторожился адепт.

— Женские дела. Тебе это необязательно знать. Пока на стадионе ты и Гай, некому покушаться на нашу тайну. Иди-иди, а то противники решат, что ты испугался их и сбежал. Я подойду через пару минут.

Матиас все-таки вернулся обратно. Когда он скрылся за воротами, я направилась к Рэфу. Он точно меня узнал, иначе бы не искал встречи.

Мужчина в кепке-восьмиклинке, брюках на подтяжках и с подкатанными рукавами рубахи заметил, что я иду к нему, и отвернулся к реке. Я встала с ним рядом. За излучиной начинался совсем другой Вермундаун. Эта часть города отделена не только рекой. Под пологом иллюзии, созданной для жителей столицы, начиналась Грань — гетто для полукровок и всех, кто с ними связан.

— Красивый вид, — заметил Рэф, глядя на ровные крыши фахверковых домов, шпили башен и церквей на другом берегу. — Жаль, что обертка отличается от содержимого. Как и в нашем случае, Сабина.

— Что тебе нужно, Рэф?

— Нам сказали, что ты умерла. Погибла два года назад. Я даже всплакнул на твоих похоронах. А ты все это время жила среди богатых студентиков, когда наши умирали от голода и нехватки медикаментов.

— Что. Тебе. Нужно? — отчеканила каждое слово.

Рэф — борец за свободу полукровок. Мы никогда не были близкими друзьями, но часто пересекались. Юной девушкой я восхищалась им и его идеями, но мне хватило ума обходить этого человека стороной. Не один полукровка погиб в призрачной надежде победить власть чистокровных и разрушить Грань. Власть чистокровных до сих пор процветает, Грань стоит на своем месте, а Рэф продолжает вести на убой наивных глупцов.

— Окажи мне небольшую услугу. Мой друг хочет поговорить с тобой.

— Какой друг, и что ему от меня надо? Если ты собираешься меня впутать в какую-то авантюру, то даже не надейся на это.

— Нет. Это простой разговор. Обещаю, тебе ничего не грозит.

— А если я откажусь?

— Значит, твои друзья познакомятся лучше с твоим прошлым. На пути свободы любые жертвы оправданы.

— Ты ведь тоже здесь не по пропуску находишься. Не боишься, что я могу заявить на тебя в ответ?

— Тогда мы оба сядем в тюрьму, — произнес он с тенью улыбки.

— Таких, как мы, не садят за решотку.

— Давай сделаем так: ты встретишься с моим другом, вы поговорите, а после я забуду, что видел тебя.

Мне не хотелось идти у него на поводу, но риск быть раскрытой не оставлял шанса отказаться.

— Хорошо. Одна встреча не более двадцати минут.

— Договорились. Сегодня в полночь на старом месте. С тех пор, как ты исчезла, многое изменилось.

— А нельзя встретиться на территории чистокровных?

— Нет. Только в Грани мы можем чувствовать себя в безопасности. Тебе ли этого не знать?

— Хорошо. Я буду там.

Рэф слабо улыбнулся. Он незаметно посмотрел по сторонам — проверял, нет ли слежки, а затем тихо произнес:

— Я всегда знал, что ты выберешься, и никогда не верил в твою смерть.

Мужчина отвернулся и пошел по набережной.

***

— Проходи, — Матиас пропустил меня вперед в свою комнату.

Хотя комнатой это сложно назвать — целое крыло в одном из старых корпусов академии. Десмунд выкупил его и чувствовал себя не хуже, чем в родном особняке.

На стенах шелковые обои, на полу коврик из шкуры медведя, в углу камин, хотя паровое отопление работает и здесь.  

— Садись. Я приму душ, и пойдем на занятия.

— Нет. Я подожду у двери, чтобы случайно ничего не задеть, — жалась у входа.

Мне было непривычно не столько из-за дороговизны обстановки, сколько неудобно находиться с ним наедине в его доме.