Онлайн книга «Темная любовь»
|
— У меня в доме? — Нет. Тут. Сорока двух, будь они прокляты, лет. С дочерью, которая крадет единственного мужчину, по-настоящему меня любившего. — А потом она сказала, а глаза у нее были ледяными, как зимняя луна. — Но, может, все не получится тютю блядски утю, как она рассчитывает. Позднее мне пришлось вспомнить про это — про тютю блядски утю, имею я в виду. Кендра пришла в тот же вечер в девять. И первые полчаса я занимался с ней любовью, а вторые пытался решить, рассказать ей про то, что ее мать приходила ко мне, или нет. Позднее, перед топящимся камином с замечательным старым "черным" фильмом "Шансы против наступления завтра", мы во второй раз занялись любовью, и вот тогда, лежа в милой прохладе ее рук, когда наши запахи и выделения слились воедино, я сказал: — Сегодня сюда приходила Эми. Она напряглась. Вся. — Зачем? — Это непросто объяснить. — Стерва! Я так и знала. — Что она придет сюда? — Что придет и повиснет на тебе. Что и было, так? — Так. — Но ты не… Мне ни разу не приходилось лгать ей прежде, и это оказалось гораздо труднее, чем я предполагал. — Иногда все вырывается из-под контроля… — Блядство! — Я хочу сказать, без всякого намерения, случается… — Блядство, — повторила она. — Ты ее трахнул, так? — Из самых лучших побуждений, ты… — Перестань вякать. Просто скажи это. Скажи, что ты ее трахнул. — Я ее трахнул. — Как ты мог? — Я не хотел. — Конечно. — И я смог только раз. Второго не было. — Как благородно. — И я сразу же об этом пожалел. — Эми говорила мне, что ты, когда выглядел урод уродом, был одним из самых прелестных людей, каких она когда-либо знала. Она встала, воплощение красоты, бесстыдно нагая, и направилась в спальню. — Лучше бы ты оставил свое лицо безобразным, Роджер. Тогда бы твоя душа осталась прекрасной. Несколько секунд я пролежал, раздумывая над ее словами, а потом ринулся в спальню. Она одевалась с бешеной торопливостью. Но еще не успела застегнуть бюстгальтер. Только одна грудь скрылась в чашечке. Вторая выглядела одинокой и необыкновенно милой. Мне нестерпимо захотелось расцеловать ее и потетешить, как младенца. Но тут я вспомнил, зачем оказался здесь. — Полная чушь, и ты это знаешь. — Что — чушь? — сказала она, убирая в чашечку вторую грудь. На ней уже были колготки, но юбку она еще не надела. — Да все это дерьмо, будто мне следовало оставить свое лицо безобразным, чтобы моя душа осталась прекрасной. Не подвергнись я пластической хирургии, ни ты, ни твоя мать даже не поглядели бы на меня. — Неправда! Я улыбнулся. — Черт! Не отрицай, Кендра. Ты красавица. И не стала бы связываться с уродом. — Послушать тебя, так я полная пустышка. — Кендра, это же глупо. Спать с Эми мне не следовало, и я сожалею. — Меня удивляет только одно: как это она еще мне ничего не сказала. Наверное, выжидает момента поэффектнее. И в ее версии, не сомневаюсь, ты бросишь ее на кровать и изнасилуешь. Вот что сказал ей мой отец в тот вечер, когда она застукала нас вместе. Что это я хотела… — Господи! Так ты… — Не до конца. Очередной вечер в клубе мы с Рэнди перебрали и каким-то образом кончили борьбой в кровати, а тут входит она и… Ну, возможно, я изо всех сил постаралась создать у нее впечатление, будто мы как раз приступили, когда она вошла, и… — Да, чудесные в вашей семье отношения! — Все это гнусно, и, поверь, я понимаю. Я стоял в спальне, полной теней, освещенной только месяцем над косматыми соснами, и на меня навалилась усталость. — Кендра… — Не могли бы мы просто полежать рядом? — В ее голосе тоже звучала усталость. — Ну конечно. — Без чего-либо, хочу я сказать. — Я знаю, что ты хочешь сказать. И, по-моему, это чудесная мысль. Мы тихо пролежали, наверное, шесть-семь минут, прежде чем занялись любовью — и еще никогда мы такие неистовствовали. Она набросилась на меня, даря наслаждение и боль в равной мере. Это было очищение, в котором я отчаянно нуждался. — Она всегда была такой. — Твоя мать? — Угу. — Соперницей? — Угу. Даже когда я была маленькой, если, кто-нибудь хвалил меня, она злилась и говорила: "Ну, девочкам ничего не стоит выглядеть красивыми. Другое дело сохранять красоту, когда становишься старше". — И твой отец ничего не замечал? Она горько усмехнулась. — Мой отец? Ты шутишь? Он обычно заявлялся домой поздно вечером, окончательно напивался, а потом забирался ко мне в постель и щупал меня. — Господи! Горький вздох. — Мне наплевать. Теперь. Да пошли они на…! Через шесть месяцев я получу свое наследство — от деда по отцу, — а тогда перееду, и пусть они играют в свои дурацкие блядские игры. — Сейчас подходящий момент, чтобы сказать, что я тебя люблю? — А знаешь, что самое сумасшедшее во всем этом, Роджер? — Так что? — Я тоже тебя люблю. В первый раз в жизни я кого-то люблю по-настоящему. В ночь на 20 января, полтора месяца спустя, я лег рано с новым романом Сью Графтон в руках. Кендра отзвонилась из-за насморка. Я достаточно ипохондрик и не огорчился, что мы не увиделись, как условились. Звонок раздался перед двумя часами ночи, когда я крепко спал — и именно тогда, когда проснуться особенно трудно. Но я все-таки встал и долго слушал стенания Эми. Мне потребовалось много времени, прежде чем я понял, чем, собственно, вызваны ее рыдания. |