Книга Затерянный город, страница 8 – Андрей Ливадный

Эффект: мгновенный урон всему живому.

Остаточный негативный эффект: периодический урон, если вы не защищены специальный экипировкой или не находились в укрытии в момент вспышки.

…

Очень похоже на радиацию. Мне совершенно не нравится такой расклад. Куда подевался понятный фэнтезийный антураж? Не думал, что успел настолько привыкнуть к обстановке мира «меча и магии».

«Сопряженное киберпространство…» — фраза то и дело всплывает в памяти, исподволь нагоняя жуть. Неужели я действительно оказался в глубинах таинственной Бездны?!

Тем временем рваные вспышки молний постепенно пошли на убыль, а через пару минут в зените снова появилось загадочное светило, похожее на горсть раскаленных углей.

В момент плазменного выброса мне снесло добрую половину «hp», но периодического урона, о котором предупреждала система, я не получил, успев забраться в ближайшую расселину. Значит, любое укрытие сгодится. Надо взять на заметку.

В конечном итоге адаптивный движок «Края Бездны» просчитает эту локацию, вернет мне привычное снаряжение, навыки и способности, ну, а пока придется выкручиваться самому, используя те немногие вещи, что остались активны.

На всякий случай еще раз сверяюсь с информацией из интерфейса.

…

Точек возрождения не обнаружено.

Порталов не обнаружено.

…

Монотонно завывает ветер, шквал молний прекратился, тусклое багряное сияние извивается над головой, обозначая изломанный контур приютившей меня расселины.

Я выбрался из укрытия, осмотрел предстоящий путь. Вниз сбегают изъеденные временем каменные уступы, кое-где видны крутые, обрывистые участки маршрута, — без снаряжения не спустишься.

По небольшому каменному карнизу мне удалось добраться до ржавых штырей, вбитых в трещины скал. Пропущенный сквозь проушины канат истрепался, его волокна давно утратили прочность.

Ума не приложу, как спуститься, не рискуя сломать себе шею?

* * *

Следующие несколько часов я потратил, исследуя периметр скал, обрамляющих впадину, но, увы, лишь выбился из сил, зря потратив время.

Склоны везде обрывисты. Без должных навыков альпинизма и хотя бы примитивного снаряжения разобьюсь, тут и гадать нечего.

В итоге я вернулся к трем приметным ориентирам. В животе бурчит от голода, а фляга наполовину опустела. Багрянец в небе начал тускнеть, вокруг странного светила обозначились призрачные зеленоватые кольца знакомого сияния. Похоже, близится ночь?

Надо сходить к Эмме, спросить, нет ли у нее достаточно длинной и прочной веревки?

Инсектоид моему возвращению крайне удивилась:

— Надо же… Выжил? — басовито прогудела она.

— Могла бы предупредить о вспышке.

— Они непредсказуемы.

— Расскажи мне о кратере.

Она сгорбилась, сердито жужжа.

— Нечего рассказывать. Глубокая дыра. Туда упал обломок мертвого солнца. Песчаники говорят, он пробил внешнюю скорлупу на глубину нескольких уровней.

Исчерпывающий ответ. Ну, да ладно… Сам разберусь.

— Скажи, а нет ли у тебя веревки?

Эмма долго не могла взять в толк, о чем речь. Пришлось воспользоваться мысленными образами.

— А, — наконец поняла она. — Тебе нужна паучья нить? Было немного, да закончилась. Арахниды вымерли давно. Сходи к песчаникам, их норы по другую сторону кратера. Может у них есть?

Она насмешливо прогудела что-то нечленораздельное и добавила, видя, что я всерьез воспринял ее слова и собираюсь уходить.

— Не вздумай. Если не сожрут, то сделают рабом. Свет мертвого солнца давно лишил их рассудка. Живут одним днем. Наперед не заглядывают.

— Они настолько примитивны?

— Ну, раньше, еще до падения обломка, с ними можно было вести дела. А когда начались вспышки, песчаников как будто подменили. Злые стали и туповатые.

— А рабы им зачем?

— С едой плохо, — ответила Эмма. — Сам видишь, вокруг одни пустоши. Это раньше тут хоть что-то росло, а теперь биомассу приходится добывать в пещерах. Ну, к примеру, налет простейших организмов со стен соскрести, — это нелегкий труд, уж поверь.

Я невольно вздрогнул. Термины, которыми пользуется старушка, совсем не фэнтезийные. От кого она могла услышать слово «биомасса»? Хотя создатель этой локации вполне мог быть поклонником постапокалипсиса, к примеру. Антураж соответствует.

— Как же мне спуститься в ущелье без веревки?

— Не знаю. Думай. Покопайся в моих запасах, может найдешь что-нибудь стоящее.

— Почему ты добра ко мне?

Эммолгия ответила не сразу. Долго молчала, затем обернулась, сверкнув огромными глазами из-под своей бесформенной накидки:

— Нет никакого удовольствия прозябать тут. Не о такой жизни мечталось.

— Почему же не уйдешь? Ты ведь наслышана о других местах, раз знаешь про подземные уровни.

— Я боюсь, — призналась Эмма. — Хотела уйти, но не решилась. Без нейросферы второго шанса не будет.

— И ты отправляешь путников, типа меня, на поиски необходимого артефакта?

— Ну, да, — басовито прогудела она. — А что мне остается делать? Страх неприятен, но его не побороть. Когда у меня была нейросфера, о многих вещах вообще не думалось. Например, о бренности всего сущего.

— То есть, раньше ты могла возрождаться, а теперь нет?

— Ну, да.

Странная локация. Похоже ключевой НПС только что выдала мне задание, но системных сообщений о его получении и условиях выполнения не появилось, да и в «дневнике путешественника» ничего не отображается.

— Раньше было веселее и проще, — Эмма неожиданно разговорилась. — Мы исследовали другие миры, рисковали, состязались, враждовали и дружили. Пока не случилась катастрофа. Многие лишись своих нейросфер, ушли в небытие, став тенями. Свет мертвого солнца натворил множество бед.

Так, уже интереснее!.. Снова загадочные тени?!

— А как это — быть тенью? — вырвалось у меня.

— Будто сам не знаешь! — фыркнула Эмма. — Вне времени нет жизни. Есть только неодолимая жажда вновь обрести тело, но лично я не завидую тем, кто достаточно обезумел, соглашаясь на любую форму воплощения. Тебя может переместить в оболочку настолько чуждую, что даже представить страшно. Без нейросферы всем правит случай. Эй, а ты действительно ничего не помнишь?

Зная, что она читает наиболее яркие мысли, я не стал лгать.

— На самом деле мне многое непонятно. О нейросферах я слышал, но толком ничего не знаю о них.

— Поврежденная матрица сознания? — предположила Эммолгия. — Сочувствую. А эта форма воплощения тебе не противна?