Онлайн книга «Боевой 1918 год»
|
– На х..! Спать во чистом поле совсем не хотелось, поэтому зашел с другой стороны: – Так мы же не просто так. Заплатим за ночлег деньгу малую… Бородач почесал кудлатую голову и, подозрительно разглядывая фигуру студента, поинтересовался: – А ентот, что в кожане? Комиссар? Проклиная про себя хиппующего Бурцева, я возразил: – Какой комиссар? Это пацан – племяш мой. Ему еще зимой, на именины, обнову подарили. Вот и форсит… – Оружие есть? – Вы что? Откуда у нас оружие? Мы законопослушные люди! Мужик еще раз как-то оценивающе посмотрел на Серегу и задал совсем некорректный вопрос: – А деньги есть? Мне столь странный подход совсем не понравился. Обычно селяне, встреченные нами в пути, были гораздо более дружелюбными и не столь борзыми. А этот бирюк, живущий на отдаленном хуторе, ведет себя довольно странно. Не зря чувство опасности у меня ворохнулось, как только увидел сего персонажа. Но так – слабенько. Гораздо меньше, чем когда я на аэродром собрался идти. Ладно… не в степи же в самом деле ночевать? Погода не та. А мужика мы всегда разъяснить сумеем. Поэтому, не меняя приветливо-просящего выражения лица, ответил: – Немного есть. За ночлег заплатить хватит. Ну и если ужином угостите, так вообще хорошо будет… Бородатый ухмыльнулся и, буркнув под нос: «Кожан хорош…» – приказал: – Ждите здеся. Я щаз. После чего ушел в дом. Интересно, куда он двинул? За свечкой, что ли? Обдумать мысль не успел, так как появившийся в проеме хозяин приказал: – Ходи сюда. Пройдя в хату мы, подталкиваемые бородатым, вошли в комнату. А там, за столом, сидели еще двое. Несколько свечей давали неплохое освещение, поэтому разглядев не только их заросшие рожи, но и убранство стола, на котором, помимо продуктов, стояла бутыль с чем-то мутным, я восхитился: – Хорошо сидите! Один из сидящих отрезал: – Не про твою честь! – и, обращаясь к собутыльнику, заметил: – Во! Гляди, Ляксей, какой дён сёдня рыбный! После полудни один приперси. К вечору еще парочка появилась. Ну тот-то понятно – краснопузый. А енто шо за птицы? Блондинистый Ляксей лишь криво улыбался, глядя на нас, зато хозяин пояснил: – Гуторят, шо путники. На постой просились. Но ты, Мирон, глянь, кака на сопляке справная одёжка. Ошарашенный студент молча слушал беседу, но как только речь зашла об его обнове, встрепенулся: – Не отдам! Хоть убейте! Мирон покладисто согласился: – А и убьем. – После чего откинул тряпицу, прикрывающую лежащий на столе наган, и, схватив револьвер, подскочил к нам, заорав: – А ну сымай кожан, паскуда! Сымай, покеда не пристрелил! Все его внимание было сосредоточено на Сереге, а от меня он почему-то никаких действий не ожидал. Да и чего тут ожидать – тут, как я понял, принято бояться «человека с ружьем» и выполнять все его требования. Поэтому, когда я ударом слева, по руке, выбил оружие, а правой влепил в прикрытый бородой подбородок, он улетал с каким-то изумленным выражением лица. Я же, не поворачиваясь, ногой долбанул стоящего за спиной хозяина. Попал по хозяйству удачно. Сзади лишь всхлипнули и мягко обрушились на пол. Ляксей за это время успел три раза моргнуть. Потом ступор с него спал, и он суетливо полез в карман, но увидев мертвящий провал ствола «люгера», направленный в голову, застыл. Подбадривающе ему подмигнув, я предложил: – Давай, родной! Показывай, что там у тебя. Осторожненько. Двумя пальцами доставай. А увидев, чем именно мне хотели грозить, чуть не рассмеялся. Такой здоровый парняга и такой маленький револьверчик. Что-то типа «Бульдога». При этом, подталкивая свое огнестрельное недоразумение по столу в мою сторону, он еще и обиженно вякнул: – А Митрий говорил, что у вас оружия нема… – Я его обманул. Ладно, что тянуть. Ложись на пол. Руки положи на голову… Ляксей взволновался: – Э! Э! Ты чаво задумал? На что я с ухмылкой ответил: – Даже не надейся, противный. Шмонать тебя буду. А потом и дружков твоих. Блондинчик меня понял как-то совсем уж превратно, и вместо того, чтобы лечь, как было приказано, неожиданно вжался в стену и убежденно сказал: – Никак нельзя это делать. Грех это. Большой грех. Это у вас, в городе, непотребства всякие могуть быть, а здеся… Растерявшись на секунду, я возмущенно сплюнул: – Да тьфу на тебя, гомосек латентный! Обыскивать вас буду, а не то, что ты в своей бестолковке вообразил. Про себя же подумал, что со словами, особенно жаргонными, надо быть поаккуратнее. А то может выйти боком. Ляксей, поняв, что ничего ужасного я творить не собираюсь, принялся активно сотрудничать с захватчиками. А когда, после всеобщего обыска, встал вопрос, куда девать связанных варнаков, с готовностью предложил подпол, в котором сейчас томился «красный». Я заинтересовался: – Чего вы его туда вообще сунули? И что с ним потом делать собирались? Очухавшийся к этому времени Мирон, глядя в пол, пробурчал: – Ну, не в хате же его держать? А наутро думали его голове отвезть. – А нас куда хотели деть? – И вас тож к голове… – Понятно. Значит, вы туда, – я ткнул пальцем в подпол, – а его – оттуда. Поглядим, что за человек. Давай, давай. Пошевеливайся! В общем, хозяева слезли в подпол, а наверх был извлечен какой-то мужик, лет тридцати пяти. Подпольный сиделец подслеповато щурился после темноты и пытался прояснить обстановку. Но до конца ему не дал проморгаться студент, так как, подойдя ближе, удивленно спросил: – Товарищ Лапин? Кузьма Михайлович? Тот удивленно протянул: – Да-а… А вы? – А я Бурцев Сергей. Помните, мы с вами в губернском комитете РКП беседовали? Вы еще говорили, что надо пламя революции нести темным массам? Зажигать сердца. Вот я и понес! – Как же! Помню, конечно. Вас шесть человек было, и вы… Закончить я ему не дал. Поднял руку, сказав «стоп». После чего пару секунд разглядывал всамделишного коммуниста, а потом, без предупреждения, влепил ему под ложечку. Упасть не дал, поймав за воротник пальто, и, потряхивая, стал интересоваться: – Так это ты, падла такая, детей на смерть посылаешь? По твоему наущению они к красновцам идут и прямо на площади агитацию проводят? У тебя, мля, вместо башки жопа, или ты просто сука конченая, что такие вещи творишь? Товарищ Лапин вначале безвольно висел, пытаясь продышаться, но по мере нарастания количества обвинений, решил возразить: |