Книга Без подводных камней, страница 56 – Мария Воронова

У Тимура почти все получилось, его сняли буквально с трапа самолета. Просто удивительно, какая череда благоприятных обстоятельств сопровождала его на протяжении всего его преступного пути, а потом не менее удивительная цепь случайностей помогла установить истину. Дьявол искушает, Бог карает? Трудно понять высший замысел, а точнее говоря, пути Господни неисповедимы, но очень трудно объяснить все это простым ходом жизни, где причинно-следственные связи лежат исключительно в материальной плоскости.

* * *

Ирине очень захотелось подслушать, о чем будут говорить Ветров и председатель суда Павел Михайлович, но тут в дверь постучали, и Филипп Николаевич возник на пороге ее кабинета.

– Разрешите?

Она жестом указала ему на стул. Ветров сел, тут же вскочил, принялся шарить по карманам, пока не хлопнул себя по лбу и не извлек из дипломата небольшой томик в картонном переплете.

– Это вам, Ирина Андреевна! Очень хотел бы поблагодарить вас получше, но мне сказали, закон запрещает.

– Категорически, – открыв книжку, Ирина увидела, что весь титульный лист исписан убористым и крайне неразборчивым почерком, и улыбнулась. Врач есть врач, даже если давно не практикует.

– Стыдно признаться, но я к вам не только как к нашей благодетельнице, но и как к специалисту.

– О? Интересно.

– Дело в том, что Лерочка…

– Как она, кстати?

– Ах, Ирина Андреевна, хотел бы я сказать, что хорошо, но такие потрясения даром не проходят. Шлейф от них долгий, иногда на всю жизнь, но я надеюсь, мы справимся.

– А с американским предложением что?

Филипп Николаевич засмеялся:

– Лерочка сказала, что раз они сразу не сумели отличить одного Гаккеля от другого, значит не судьба. Договорились, что программная статья будет опубликована, и пусть эти идеи развивают те, кого они заинтересуют. Лерочке же после выздоровления предложили перейти в один молодой НИИ. В Америке, конечно, хорошо, но родина есть родина, куда ты денешься.

– И то правда.

– Ну, чтобы вас не задерживать, сразу к делу. Помните, на суде выступал некий Шацкий, Лерин начальник?

Ирина кивнула, заметив, что у него еще какое-то старомодное имя.

– Вот-вот. А как он Лерочку обзывал графоманкой, тоже помните?

– Естественно, я ведь принимала решение в том числе и на основе его показаний.

– Так вот теперь эта скотина издает Лерину рукопись, которую она ему отдала на рецензию, под своим именем.

Ирина присвистнула:

– Ах какой молодец, на ходу подметки режет! А как вы догадались?

– Читал ее текст не потому, что было интересно, а она советовалась со мной, насколько хорошо изложен материал с художественной точки зрения. Так вот у Шацкого почти слово в слово. Кроме того, библиография совпадает странным образом со всеми руководствами, монографиями и журналами, которые я привозил Лере из заграничных командировок. Понимаете, это был кропотливый труд, занявший почти полтора года, Лерочка в свое свободное, то есть неоплачиваемое время переводила самые свежие публикации, сопоставляла, компилировала, излагала стройно и доступно, так, чтобы врач не просто читал набор непонятных слов и умозрительных гипотез, а понимал суть иммунного ответа. Шацкий же присвоил себе результаты этого труда, и доказать мы ничего не можем, поскольку Барановский вынес из Лериной квартиры все черновики.

Ирина нахмурилась. С этой областью права она знакома не была, поэтому посоветовала Ветрову обратиться к грамотному юристу по гражданским делам.

– Был, но он сказал, что доказать авторство Леры будет очень трудно, а без черновиков практически и невозможно. Если бы еще была оригинальная научная статья, а то руководство, где излагается общепринятая точка зрения. Кто бы ни писал, у всех выйдет примерно одно и то же. Но я не знаю, такая низость… Десятилетиями он унижал Лерочку, в упор не замечал, что она на голову выше его как ученый, блокировал все ее идеи, а теперь еще и украл. Да если бы он сразу отнесся с вниманием, завизировал статью или хоть доклад на конференции, все бы знали, кто автор противораковой вакцины, и Вероника сейчас была бы жива…

Ветров махнул рукой и отвернулся. Ирина тоже деликатно посмотрела в окно, где снег почти исчез в наступающих осенних сумерках.

– Ничего не обещаю, Филипп Николаевич, но есть такая статья, как дача заведомо ложных показаний. Я поговорю с прокурором города, мы постараемся что-нибудь придумать.

* * *

Шубников вышел в коридор, огляделся, но все-таки натянул куртку и ботинки и вышел на угол к телефонной будке.

– Клавдия Константиновна? С первым снегом вас!

– Аналогично, – раздался в трубке веселый голос Клавдии.

– Я давно вам не звонил.

– Не страшно, мы же виделись на работе.

– Это другое.

– Да.

– Я соскучился, – признался Шубников, – не знаю, как правильно, по вас или по вам, но соскучился очень сильно.

– Приезжайте пить чай.

– Прямо сейчас?

– Конечно.

Он помолчал.

– Клава, тут такое дело. Я не пью уже два месяца, но это ничего не значит. Алкаш остается алкашом навсегда, и вы должны об этом помнить.

– Я помню, Александр Васильевич. Приезжайте пить чай, если хотите.