Онлайн книга «Огненное прикосновение»
Он понимал, что, вероятнее всего, люди Вандербильта не имеют ни малейшего понятия о том, где он оставил бумаги: если бы заподозрили, что документы находятся в Новом Орлеане, Вандербильт уже нанял бы целую армию, чтобы обыскать город, включая банковские сейфы, которые не были защищены от его проникновения. А если бы документы нашли, охота на Рейфа не велась бы так интенсивно. В конце концов, без документов у него не было никаких доказательств, а кто бы поверил ему на слово? Вандербильта, несомненно, не очень-то беспокоили признания мистера Дэвиса. Слово экс-президента Конфедерации не имело никакого веса за пределами южных штатов, где оно могло привести к суду Линча, – нет, Вандербильту нечего было беспокоиться по поводу мистера Дзвиса. Хорошо бы устроить так, чтобы документы попали к Вандербильту в обмен на снятие обвинения в убийстве, но Реифу эта идея не нравилась. Он не хотел, чтобы Вандербильт выпутался из этой истории без потерь. Ему хотелось, чтобы этот человек заплатил сполна. Ему хотелось, чтобы заплатил и Джефферсон Дэвис. Одно только тревожило Рейфа: по всему Югу сотни тысяч людей выжили только благодаря тому, что, несмотря на поражение, они сохранили свою гордость. Он знал своих собратьев-южан, знал их независимую гордость и знал также, что новость о предательстве мистера Дэвиса уничтожит эту гордость. Пострадает не только мистер Дэвис, а каждый из тех, кто сражался в той войне, каждая семья, потерявшая любимого человека. Люди Севера лишь насладятся местью, так как Вандербильта будут судить за предательство и, возможно, расстреляют. Подойдя к банку, Рейф вынул ключ от сейфа и повертел его в руках. Он носил его с собой четыре года, в ботинке. Надеялся, что ему никогда больше не придется снова увидеть этот сейф. Имя Рейфа было записано в документах банка, поэтому с получением пакета не возникло никаких сложностей. Он сунул его под полу и пошел обратно в гостиницу. Проходя мимо двери комнаты Энни, Рейф постучал в нее. Дверь тотчас же распахнулась, и Этуотер вошел в комнату вместе с ним. Энни неподвижно стояла у спинки кровати очень бледная. Увидев Рейфа, она бросилась ему на шею. – Никаких затруднений? – спросил Этуотер. – Никаких. – Рейф достал пакет из-под полы и подал его судебному исполнителю. Этуотер сел на кровать и осторожно развернул клеенку. Пачка бумаг в ней была толщиной в несколько дюймов, и потребовалось порядочно времени, чтобы просмотреть их. Рейф молча ждал, обнимая Энни. Большую часть документов Этуотер отложил в сторону, но несколько бумаг оставил и просмотрел еще раз. Когда он закончил, то взглянул на Рейфа, издав долгий свист. – Сынок, не понимаю, почему награда за твою голову не назначена в десять раз большая. Тебя должны были разыскивать старательнее, чем кого-либо на свете. С этим ты можешь погубить империю. Рейф цинично усмехнулся. – Если бы награда была гораздо большей, весьма многие проявили бы любопытство. Кто-нибудь мог начать задавать вопросы, те самые вопросы, которые задавали вы, – кто такой был этот Тенч, что за важная персона? – И в ответ услышали бы, что он вовсе не был важной персоной, а просто хорошим парнем. – Этуотер снова посмотрел на документы. – Этот сукин сын предал свою страну и стал причиной гибели тысяч людей с обеих сторон. Повешение было бы слишком простым наказанием для него. – Выругавшись, он впервые не извинился перед Энни. – Что нам теперь делать? – спросила Энни. Этуотер почесал затылок. – Я сам толком не знаю. Я – представитель закона, а не политик, а у меня такое ощущение, что здесь нужен политик, черт бы побрал их скользкие души! Простите, мэм. Я не знаю людей, обладающих достаточной властью для этого дела. Насколько нам известно, некоторые сукины дети в Вашингтоне – простите, мэм – могли получать какую-то часть денег из прибыли Вандербильта. Если использовать эти бумаги до того, как с тебя будет снято обвинение в убийстве, то боюсь – ты не увидишь, как возмездие настигнет Вандербильта. – Эти бумаги помогут признать Рейфа невиновным или нет? – с отчаянием спросила Энни. – Вы нам поверили: почему бы присяжным не поверить? – Этого я сказать не могу. Насколько я слышал, дело против Рейфа выглядит довольно простым. Его видели выходящим из комнаты Тилгмана. Потом Тилгман был найден мертвым. Некоторые могут подумать, что он убил Тилгмана, чтобы самому завладеть этими бумагами и деньгами, может – быть, даже попытаться шантажировать. Умный адвокат может так вывернуть все наизнанку, что человек сам себя не узнает. Об этом Энни не подумала. Нет, позволить Рейфу явиться в суд было слишком рискованно. Этуотер продолжал размышлять. – Я не знаю никаких политиков, – повторил он. – Никогда не стремился узнать. Энни взяла несколько листков и начала читать. Ее волновало сознание, что она держит в руках саму историю. Она пробежала их глазами, и перед ней возник образ человека, написавшего их. Джефферсона Дэвиса изображали в газетах северян отвратительной личностью, но факты его жизни до начала войны говорили об обратном. Он окончил университет в Вест-Пойнте, стал зятем Закари Тейлора. Был сенатором Соединенных Штатов, военным министром при президенте Пирсе. Говорили, что это человек самого тонкого ума и самой безупречной честности. – Где сейчас мистер Дэвис? – спросила Энни неожиданно для себя самой. У Рейфа был озадаченный вид. Когда он слышал о Дэ-висе в последний раз, говорили, что бывший президент Конфедерации освобожден из тюрьмы и уехал в Европу. Этуотер вытянул губы. – Дайте подумать. Сдается мне, говорили, что он обосновался в Мемфисе, в какой-то страховой компании или что-то вроде того. Энни снова перевела глаза на Рейфа. – Ты знаешь мистера Дэвиса, – сказала она. – Он политик. – Проигравшей стороны, – с иронией отметил он. – До войны он был сенатором и членом кабинета министров. Он знает людей. – Почему он должен нам помогать? Если он что и сделает, так это сдаст меня, чтобы этим бумагам не дать ходу. – Нет, – осторожно возразила Энни, – если у него есть честь. Рейф разгневался. – Ты хочешь, чтобы я поверил в честность человека, который продал свою страну, послал на бессмысленную гибель тысячи людей, включая моих отца и брата? – Строго говоря, он этого не делал, – сказала Энни. – Он не предавал свою страну, не предавал, если считать его страной Конфедерацию. Он взял деньги, чтобы продолжать войну и сохранить Конфедерацию. – А если ты снова прочтешь эти бумаги, то увидишь написанное его собственной рукой признание, что он знал о тщетности этих усилий! – Но долг чести заставлял его все равно предпринимать эти усилия. Это была его работа, пока правительство Конфедерации не распалось и штаты не объединились вновь. – Так ты его защищаешь? – спросил Рейф деланно мягким голосом. |