Книга Выбрать волю, страница 99 – Мария Берестова

В его голове явно что-то не срасталось.

Овдовевшие жёны владык всегда оставались жить в Цитадели, и даже речи не шло о том, чтобы снова им вступить в брак. Заход княгини был настолько неожидан, что Грэхард подумал было, что расслышал не так.

— Выйти замуж? — весьма глупо переспросил он.

— Ах! Ну да, именно так! — сдержанно всплеснула руками она.

Тяжело сев на своё место, он вперил в неё мрачный взгляд и уточнил:

— В смысле — выйти замуж?

Посмотрев на сына взглядом «в кого же ты такой недалёкий», она легкомысленным тоном пояснила:

— Замуж, Арди. Как все женщины выходят.

Он сильно нахмурился и напомнил:

— Ты не просто женщина, небесная. Ты — жена владыки Ньона!

Она снова всплеснула руками и воскликнула:

— Его уж восемь лет, как нет! И, прости меня за откровенность, дорогой, но это точно не тот человек, по которому я хотела бы носить траур пожизненно!

Грэхард поморгал, пытаясь осмыслить то, что она говорит. Но её мысль по-прежнему не укладывалась в его голове.

— Вдовы владык, — с нажимом обозначил он, придавливая её тяжёлым взглядом, — не выходят замуж вторично.

Княгиня часто заморгала, отвернулась, украдкой вытерла уголки глаз, живописно покачнулась, вскрикнула и вполне своевременно упала на руки подскочившего к ней сына.

Далее она с приличным к случаю скорбным выражением лица позволила ему усадить себя в кресло и засуетится вокруг, подавая воду и обмахивая её какой-то папкой.

— Арди... — умирающим голосом простонала княгиня. — Арди, дорогой, — и удачно схватила его за рукав. — Ты же знаешь, вся юность и молодость моя прошли в страданиях и унижении... зрелые годы я была заперта, как узник в своей темнице... и вот, на склоне лет Небесный ниспослал мне чудо — любовь. Неужели ты откажешь мне в такой малости? — заплакала она.

По правде говоря, Грэхард не видал у неё слёз с тех пор, как отец его умер, поэтому был совершенно деморализован.

Кроме того, в её речи прозвучал новый аргумент. Если сперва ему показалось, что она просто хочет выйти замуж, то тут неожиданно выяснилось, что существует какой-то реальный кандидат в мужья!

Это было слишком большим потрясением; он попросту не мог сообразить, где это она успела с кем-то свести столь близкое знакомство, чтобы говорить теперь о браке!

— Любовь? — глупо переспросил он, пытаясь соотнести это слово с образом матери.

Не соотносилось.

Княгиня выпрямилась, гордо повела головой и холодно спросила:

— Ты полагаешь, что в моём возрасте люди уже не способны полюбить?

Грэхард закатил глаза и отошёл.

— Я полагаю, — поправил он, — что это абсолютно немыслимо для твоего положения.

— С чего ты взял? — не уступала княгиня.

— Ни одна вдова владыки не выходила замуж вторично! — привёл непробиваемый аргумент он, складывая руки на груди.

— Как это ни одна? — подняла бровь она. — Дай-ка мне хроники, и я тебе покажу!

— Дерек!.. — машинально позвал Грэхард, чтобы затребовать те самые хроники, и тут же осёкся.

В дверь просунулась голова секретаря:

— Мой повелитель?

Он настолько часто оговаривался, что все его пятеро секретарей привычно отзывались на «Дерека».

Владыка недовольно махнул рукой, отсылая докучливого помощника.

Ему не нужны были хроники; ему был нужен Дерек, который притащит вместо хроник нечто несусветное, комично заявит, что ошибся, и выдаст из этого целое представление, которое погасит зарождающийся конфликт и приведёт всех к компромиссу.

Он сел на своё место, чувствуя себя совершенно потерянным.

— Я сожалею, — сдержанно отметила княгиня. — Нам всем его не хватает. Такая нелепая смерть... — вздохнула она.

— Он не умер, — холодно опроверг свою же официальную версию Грэхард и обратил на мать больной взгляд: — Он уехал, — раздражённо встал. — Сбежал! И я не бросился ему вдогонку только потому, — почти прошипел он, — что твоя драгоценная невестка только на этих условиях отказалась от идеи развода.

Потрясение от таких известий было столь велико, что княгине не удалось его скрыть.

— А теперь и ты! — тяжёлым шагом подошёл к ней Грэхард. — Тоже желаешь меня бросить, так?!

— Но Арди... — слабо воспротивилась княгиня. — Почему бросить? Я буду жить здесь, в столице...

— И приезжать ко мне раз в месяц? — насмешливо выгнул он бровь.

Княгиня встала и раздражённо отметила:

— Как будто сейчас ты заходишь ко мне чаще!..

С минуту длилась дуэль взглядов.

— Это не обсуждается, — наконец, вынес вердикт владыка. — Твоё место — здесь. До конца твоих дней.

Она ничего не сказала; холодно отвернулась с какой-то знакомой ему обречённостью во взгляде.

Он замер, поражённый.

С такой же обречённостью посмотрела на него Эсна, уходя тогда, когда она пришла мириться, а он заставил её час проторчать в ожидании.

Такая же обречённость мелькнула во взгляде Дерека — тогда, когда он видел его последний раз, когда он откланивался, прежде чем выйти — навсегда.

И тут он понял.

С несомненной очевидностью понял, что сейчас, вот прямо сейчас, он потеряет мать так же, как потерял Эсну и Дерека.

Что потери это произошли не тогда, когда Эсна требовала развода, не тогда, когда Дерек сбежал из Цитадели, не если бы мать вышла замуж; а в те моменты, когда они смотрели на него вот с этой тупой, бессмысленной обречённостью и молча выходили из его покоев. Не видя смысла говорить дальше.

— Стой... — хрипло выдавил он в тщетной попытке удержать.

Взгляд матери был пуст.

— Подожди... — он прикрыл глаза и потёр лоб дрожащими пальцами.

— Тебе дурно?.. — донёсся до него голос вроде бы тревожный, но тревожный той безликой вежливой жалостью, которую он не первый уже день наблюдал в интонациях жены.

«Да, мне дурно!» — хотелось взвыть ему.

— Делай, что хочешь, — вместо этого выдавил он. — Тебе нужно моё благословение, что ли? — с раздражением открыл глаза. — Оно у тебя есть!

Развернувшись, он отошёл к окну.

Вскоре на плечо его легла тёплая ладонь.

— Арди, — раздался тихий голос. — Что с тобой происходит?

Ему хотелось закричать, заплакать, забиться в конвульсиях; вместо этого он усилием воли подавил собственный гнев, закаменел и спокойно ответил:

— Хочешь выйти замуж — выходи. Кто хоть жених? — медленно повернулся он к ней.